- Где она сейчас?

 - В милиции. Больше я ничего не знаю.

 - Спасибо, Таня.

 Монах повесил трубку и повернулся к напарнику:

 - Надо срочно изымать товар. Пошли людей.

 Тот молча кивнул.

 ***

 Подворотня напротив милицейского отделения - не лучшее место из тех, где мне приходилось проводить ночи. Я притаился в тени, чтобы не мозолить глаза постовому с автоматом у дверей. Хорошо еще удалось отыскать какой-то ящик, на нем я и пристроился, скорчившись и пытаясь хоть как-то не растерять тепло под своей легкой курткой. В боковом кармане что-то брякнуло. Я сунул руку внутрь.

 Глиняная фигурка раскололась, когда крепыш отправил меня в нокаут и я поддался действию земного притяжения. Среди темных осколков белел какой-то порошок - высыпался из Будды, когда статуэтка разбилась. Порошка набралась почти полная пригоршня. Я осторожно лизнул его кончиком языка. Я не эксперт и не наркоман, но привкус кокаина сложно перепутать с чем-нибудь еще: очень резкий кисло-горький привкус. Из листка блокнота я сделал кулек и аккуратно ссыпал в него порошок. Вместе с осколками Будды сунул сверток в карман куртки.

 В сумочке у Даны - героин, а в Будде - кокаин. Интересная картина. Начнем с сумочки: откуда он там?

 Сама Вересовская положила? Но тогда каким образом про эти пакетики узнали в милиции? Была ли художница наркоманкой? Судя по тому, что я про нее успел узнать - нет. Да и в сумочке не было ни шприца, ни других необходимых для приема героина приспособлений.

 Несмотря на сотрясение, голова работала хорошо. Поверим Вересовской на слово - она не наркоманка.

 Значит, героин ей кто-то подложил.

 Учитывая последние политические события и взлет карьеры ее папаши, версия не лишена правдоподобия.

 Дочь-наркоманка - что может лучше скомпрометировать новоиспеченного секретаря Совета Безопасности?

 Неизвестный и драчливый крепыш, которого я не собирался сбрасывать со счетов, подтверждал эту версию.

 Даже если наркоту подкинул не он, то, по крайней мере, ему было о ней известно.

 Кокаиновый Будда. Хороша задумка: послать местной буддийской общине ящик с фигурками Будды.

 Такие в каждом дацане (и наш, питерский, не исключение) продаются по десять-двадцать рублей за штуку всем желающим. И ведь никто не подумает, что внутри может быть кокаин - на несколько тысяч долларов!

 Знала ли Дана о начинке в этой посылке? Неизвестно.

 В подворотне посерело. Наступало утро. С улицы донесся шум подъехавшего автомобиля. Я выглянул из своего укрытия. От джипа к отделу милиции спешили несколько человек с камерой, треногой, осветительными приборами и микрофонами. Во главе вышагивал скандальный телерепортер, краса и слава питерского телевидения, временно переместившийся в кресло депутата Государственной Думы.

 Следом с перекрестка выворачивала целая кавалькада машин, на этот раз милицейских "фордов" и "вольво" с мигалками. Процессия остановилась возле милиции. Из "вольво" высунулись генеральские лампасы, увенчанные фуражкой. Я узнал народного генерала, нынешнего главу ГУВД. Теперь мне уже было не пробиться в помещение. Но поближе ко входу в отделение я просочился.

 Минут через семь вся компания вывалила обратно на улицу, первыми телевизионщики с нацеленными на крыльцо камерами. В дверях появился генерал с Вересовской. За ними тянулось милицейское начальство рангом поменьше, лампасами поуже.

 - Мы, Дана Викторовна, пошли вам навстречу, - генерал распахнул перед художницей дверцу машины, - помните, вы теперь обязаны явиться по первому вызову следователя.

 - Лана, - я отчаянно помахал ей, уже ныряющей в нутро генеральской "вольво".

 Она нашла меня взглядом. Что-то шепнула генералу.