Например, поехать к Косте. Попытаться с ним поговорить.

Я почему то верил, что меня – своего капитана – Костя послушается. Позволит себе помочь.

"Утром, – сказал я себе. – Нет – днем.

Я поеду к нему домой, поговорю, растормошу. Сделаю хоть что нибудь…"

3

Выбраться к Косте Пирогову я смог только под вечер. Он жил на улице Есенина.

Уже не помню толком, что меня задержало в Агентстве. Какая то мелочная, недостойная мужчины суета. Я куда то звонил, кого то уговаривал. Горячился, отчего в моей речи все явственнее ощущался тот дурацкий, из анекдотов, акцент.

В машине – общественной тачке нашего Агентства – я немного успокоился.

Мне всегда нравилось просто ехать. Желательно – подальше и подольше, туда, где горы и солнце.

Над Питером моросил мелкий холодный не то дождь, не то снег. Прохожие спешили куда то, оскальзываясь на остатках еще не растаявшего снега. То ли весна, то ли зима, то ли осень. Только в Питере так бывает – все в одном. Особенно в конце марта.

То ли дело в Грузии…

Помечтать о родине предков я толком не успел: прямо передо мной нарисовался дом "кораблик", где в трехкомнатной квартире жил Костя Пирогов с супругой и детьми.

«Черт! – одернул я себя. – Сейчас он живет один!»

Я остановил машину перед нужным подъездом и заглушил мотор. Посмотрел на ярко освещенные окна. Я помнил дом и подъезд. Но не этаж и номер квартиры…

Последний раз я был у Кости Пирогова, когда его младшему сыну исполнился год.

Это было… Вах! Аж три года назад. Сколько воды утекло.

Вышел из машины, вбежал в подъезд.

На первом этаже чуть помедлил и – позвонил в одну из дверей.

– Кто там? – ответил через пару минут сомневающийся женский голос.

– Извините за беспокойство. Не подскажете, как Константина Пирогова найти? Он вроде бы в этом подъезде живет.

Дверь чуть приоткрылась – ровно на цепочку. Выцветшие серые глаза немолодой уже женщины с подозрением оглядели мою три дня небритую физиономию и отличную кожаную куртку (скажу без лишней скромности, куртка действительно была классная. Я ее купил в короткий промежуток времени между увольнением из «Трансбизнес Лимитед», разводом с третьей женой и поступлением в Агентство).

– Мы с ним вместе служили. В Афганистане, – осторожно добавил я, пристально наблюдая за реакцией женщины.

Название далекой южной страны все воспринимали по разному.

– Однополчанин, что ли?

– Вроде этого.

Дверь вдруг захлопнулась прямо перед моим выдающимся носом.

И сразу открылась. Уже широко и радушно.

– Заходи, сынок. Заходи.

– А вы не боитесь чужого пускать? – Я еще медлил на пороге. – Да еще и «черного»?

– «Черные» и белые разные бывают, сынок. Разные. Ты проходи.

– Спасибо. – Я шагнул в маленькую аккуратную прихожую. Вся двухкомнатная квартирка была под стать своей хозяйке: скромная, чистенькая. Здесь веяло одиночеством. Похоже, женщине просто хотелось поговорить. Пусть и с первым встречным.

– На кухню проходи. – Хозяйка шла впереди. Она подвинула мне тщательно отремонтированный табурет. – Тебя звать как?

– Зураб. Зураб Гвичия.

– Благородное имя. – Женщина поправила передник. – Антонина Константиновна. Костя – Костя Пирогов – меня всегда тетей Ниной называл.

– Вы его знаете?

– А как же. Он и Юрка Сметании…

(Сметании. Юрий Сметании. Имя показалось смутно знакомым. Я слышал его совсем недавно.