– Я хотел поговорить о некоторых ваших однокурсниках, – начал я. Диктофон я включил еще по пути к скверу. – А если точнее, то о Гоче Начхебия, Наталье Ламитиной, Игоре Каштанове, Нине Кармыш, Сергее Нарышеве. Мне продолжить?

– Насколько я понимаю, вы еще ничего не сказали, – заметил Калимов.

– Вы ведь знаете, что они погибли? – продолжил я. Равнодушие Калимова меня слегка озадачило, но я решил продолжить. – У меня есть основания предполагать, что именно вы их убили.

– И какие же это основания? – Голос Калимова был по прежнему ровен.

За три дня до смерти Нарышев посещал «Метрополь» вместе с вами, – решил пойти я с главных козырей, – обслуга вас помнит. А с места происшествия на проспекте Художников уезжала синяя иномарка. Того же цвета, что и ваш «форд». Работники заправки тоже опознают машину, если будет такая нужда.

– Если это и правда, – резонно заявил бизнесмен, – то зачем мне все это?

– Я полагаю, что дело касается какого то открытия. – Это предположение родилось у меня только что, и я поспешил его высказать. Калимов вздрогнул, и я понял, что попал в точку. – Мне одно непонятно, зачем вы хотели убить меня?

Этот вопрос, если признаться, мучил меня больше всего. Случай со мной никак не хотел укладываться в уже почти сложившуюся картину.

– Так это был ты на «Невском проспекте»? – Калимов резко повернулся ко мне. Я отшатнулся. Собственно, я уже получил то, что хотел, – своим вопросом Калимов выдал себя с головой. Он это и сам понял и после паузы продолжил:

– Ты похож на Мишку Карпова, а со спины особенно.

Он был последним из тех… – Калимов замолчал.

– Но ради чего? Вы, надеюсь, понимаете, что уже во всем признались?

– Понимаю, – кивнул Калимов. – Но вы не милиционер, иначе меня бы уже повязали. Так кто вы?

– Журналист, – пояснил я. – Я провел собственное расследование. Мне, знаете ли, очень не понравилось на рельсах, и я захотел узнать, кто меня туда столкнул.

– Понятно, – протянул бизнесмен.

Интонации его голоса изменились, но я не обратил на это внимания.

– И все таки, ради чего? – настаивал я.

– Ради четырех с половиной миллионов долларов, – пожал плечами Калимов. – После заключения этого контракта я мог уехать в какую нибудь теплую страну и забыть обо всем. Я имею все права на это изобретение, я тоже участвовал в разработке методики раннего обнаружения лейкемии и имею право на патент.

– Это было еще в институте? догадался я. – И в разработке участвовали не только вы, но и ваши сокурсники?

– Да, мы работали над этой методикой почти всем курсом. Но когда дело подходило к концу, нас осталось одиннадцать. Мы разработали неплохую схему ранней диагностики. Даже подали заявку в патентное бюро. А потом нашу работу похерили чиновники и партийные боссы. Ненавижу! – Калимов ударил кулаком по скамейке. – Сколько отличных идей погубили эти идиоты!

– А какова была официальная версия отказа в патентовании? – осторожно спросил я.

– Они сказали, что слишком дорого. Тогда действительно не было многого из того, что сейчас в порядке вещей. Того же лазера, спектрального анализа, электронных микроскопов.

– А сейчас это все есть, и ваше изобретение получило новую жизнь? – спросил я.

– Именно! воскликнул Калимов. – Новую жизнь! Я запатентовал методику на свое имя и предложил патент англичанам. Они заинтересовались, но стали проверять законность моих прав на изобретение. Это то ерунда, я единственный законный правообладатель. Но эти пуритане стали проверять, не найдутся ли люди, способные опротестовать законность моих прав.