– Вам не приходилось слышать разговоры или слухи об убийстве?

    – Да, но я просто не обращал на них внимания. Я думал, что убийца – какой-нибудь бродяга... Подобные истории происходят очень часто! – Холбрук сделал неопределенный жест.

    – А вы могли бы точно вспомнить время, когда вы услышали выстрел?

    – Я могу сказать, что не было еще девяти часов вечера! В тот момент, когда я стоял на крыльце, я вспомнил, что могу пропустить телевизионные последние известия в 21 час. Когда я вошел в комнату и включил телевизор, передача только что началась.

    – Ваше свидетельство может оказаться для нас чрезвычайно ценным, мистер Холбук, – сказал Мейсон. – Вы слышали только один выстрел?

    – Да, только один. Именно это и укрепило меня в предположении, что это был выстрел. При детонации в двигателе было бы слышно несколько хлопков.

    – И это действительно были последние известия в 21 час?

    – О да, я тогда рассердился на себя, потому что пропустил самое начало, и потому снова слушал эти известия в 22 часа.

    Между тем вернулась Делла и положила перед Мейсоном какую-то бумагу. Мейсон сказал:

    – По правилам, мистер Холбрук, я должен предъявить суду все ваши данные, чтобы вы могли выступить. Я попрошу вас прийти в суд к десяти часам утра. Мы вас долго не задержим. Повторяю, ваши показания чрезвычайно ценны!

    – Я готов сделать все, что нужно, – спокойно ответил Холбрук. – Ведь я и обратился к вам именно для этого. Вы были в суде, когда я зашел к вам первый раз. Но мисс мне сказала, чтобы я обратился к мистеру Дрейку, так как он в курсе дела, и я отправился к нему, чтобы рассказать всю эту историю. Я правильно сделал?

    – Абсолютно правильно, – поспешил уверить его Мейсон.

    – Ну, прекрасно, мистер Мейсон, до завтра!

    Мейсон проводил посетителя до самого выхода. Закрыв дверь, он сделал танцевальное па, подскочил к Делле, схватил ее за талию и прошелся с ней в вальсе, после чего сердечно пожал руку Дрейку.

    – Ты понимаешь, как он нам поможет?!

    – О да, присяжным будет о чем поразмышлять... А если прокурор найдет другого свидетеля, который поклянется, что слышал выстрел много позднее? – возразил Дрейк.

    – Тогда я скажу, что было два выстрела, – улыбнулся Мейсон. – Обвинение окажется в затруднении: каким выстрелом был убит Палмер? Это может привести к оправданию подозреваемого. Ведь никто не сможет доказать, что Даттон лжет, заявляя, что Палмер был мертв, когда он прибыл в назначенное место. Его просто заманили в ловушку, чтобы сделать козлом отпущения.

    – И тем не менее было бы лучше, если бы Даттон не уносил револьвера и не прятал его в трубу, – сказал Дрейк.

    – Кому ты это говоришь? – воскликнул Мейсон, становясь серьезным. – Именно это и затрудняет мою задачу. Но я буду настаивать, что, увидев свое оружие, он совершенно естественно подумал, что девушка, которую он любит, может быть замешана в этом деле.

    – Дезире Эллис? Ты хочешь сказать, что заставишь его в зале суда во всеуслышание признаться, что он влюблен в нее? – спросил Дрейк.

    – О, мой бог, конечно нет! Я не буду заставлять его в этом признаваться, но пусть всем будет видно, как он пытается это скрыть.