|
У меня родился сын, красавец, моя гордость, - не хвалясь, скажу, что сын удался у меня на славу! Мой мальчуган был солдатом у Наполеона, да не из последних, в императорской гвардии служил. Увы! Старик мой утонул - и все пошло прахом! Я заболела оспой, два года сиднем сидела у себя в комнате, а вылезла оттуда, видите, какой толстухой, изуродованная навсегда, несчастная... Ну чем тут обольстить?.. - Но, сударыня, почему же тогда господин д'Эспар давал вам такие... - Огромные суммы, так? Пожалуйста, не стесняйтесь! Ну, а вот почему давал - говорить не велено. - Напрасно. В настоящее время его семья, не без основания встревоженная этим, начала дело... - Господи боже мой! - воскликнула она, вскочив, как ужаленная. - Неужто он пострадает из-за меня? Он - праведник, другого такого на свете нет! Да мы все ему отдадим, господин судья, только бы он не знал никаких горестей, только бы ни один волос у него с головы не упал. Так и запишите в своих бумагах. Господи боже мой! Побегу я к Жанрено, расскажу, что случилось. Ай-ай! Дела-то какие! И толстуха вскочила, бросилась к дверям, кубарем скатилась с лестницы и исчезла. "Вот эта не лжет, - подумал следователь. - Ну что же, подождем до завтра; завтра отправлюсь к маркизу д'Эспару”. Люди, пережившие тот возраст, когда неосмотрительно расточают силы, знают, какое огромное влияние подчас оказывают на важные события ничем не примечательные с первого взгляда случайности, и не удивятся поэтому, что следующее пустяковое обстоятельство оказалось столь значительным. На другой день Попино нездоровилось, у него был самый обыкновенный насморк. Не подозревая, сколь опасна может быть затяжка дела, старик, которого слегка знобило, остался дома и отложил допрос маркиза д'Эспара. Пропущенный день сыграл в данном случае такую же роль, как и бульон, из-за которого Мария Медичи опоздала в день одураченных на свидание с Людовиком XIII, что дало возможность Ришелье приехать первым в Сен-Жермен и вновь покорить своего царственного пленника. Прежде чем отправиться за следователем и его протоколистом к маркизу д'Эспару, стояло бы, пожалуй, познакомиться с домом, обстановкой и образом жизни этого отца семейства, представленного в прошении его жены умалишенным. В старых кварталах Парижа встречаются здания, вид которых говорит археологу об известном стремлении украсить город и о любви к своему дому, побуждающей строить на совесть. Дом, где в ту пору проживал г-н д'Эспар, на улице Монтань-Сент-Женевьев, являл собой один из таких старинных памятников; он был выстроен из тесаного камня с некоторым архитектурным великолепием, но камни почернели от времени, а внешняя и внутренняя отделка пострадала от коловращения городской жизни; высокопоставленные лица, некогда проживавшие в Университетском квартале, выехали оттуда вместе с высшими церковными учреждениями; в доме нашли себе пристанище такие промыслы и такие жильцы, для которых он не предназначался. В конце прошлого века там помещалась типография; паркет был испорчен, деревянные панели загрязнились, стены почернели, почти везде комнаты были наново перегорожены. В этом величественном здании, некогда принадлежавшем кардиналу, квартировали теперь безвестные жильцы. Архитектура его указывала на то, что оно построено во времена Генриха III, Генриха IV или Людовика XII - в ту же пору, когда возводились близ него дворцы Миньон, Серпант, дворец Анны Гонзаго и когда расширялась Сорбонна. Какой-то старик уверял, будто в прошлом веке он назывался особняком Дюперрона. |
