— Вы потребовали такую сумму, или эту сумму предложил вам мужчина, который хотел взять лодку?

— Столько я потребовал.

— Вы уверены в том, что потребовали пятьдесят долларов?

— Не помню точно. Он дал мне что‑то сверх того. Не помню сколько это было.

— Больше, чем пятьдесят долларов?

— Не помню точно. Он дал мне что‑то сверх того. Не помню сколько это было.

— Больше, чем пятьдесят долларов?

— Может быть и так. Я не считал. Взял деньги, которые он мне подал и сунул их в шкатулку, закрываемую на ключ, в которой я храню деньги.

— Вы храните свои деньги наличными?

— Частично так.

— Вы пересчитали когда‑нибудь, сколько составляла эта… премия?

— Не помню, чтобы я делал что‑то такое.

— Могло там быть больше, чем пятьдесят долларов?

— Наверное так, но я не помню.

— А может быть тысяча долларов?

— Ох, это уже абсурдно! — запротестовал Гамильтон Бергер.

— Отклоняю протест, — рявкнул судья Хартли.

— Не знаю.

— Вы занесли в книгу этот дополнительный заработок?

— Я не веду бухгалтерии.

— Следовательно, вы не знаете, сколько денег находится в этой шкатулке, которая закрывается на ключ и в которой вы храните деньги?

— Не до цента.

— А до доллара?

— Нет.

— В вашей шкатулке сейчас больше, чем пятьсот долларов?

— Не знаю.

— Больше, чем пять тысяч долларов?

— Понятия не имею.

— Но, там может находиться такая сумма?

— Да.

— Когда вы были осуждены за ложные показания под присягой, это была ваша первая судимость или вторая? — голос Мейсона звучал холодно.

— Вторая.

Мейсон широко улыбнулся.

— Это все, мистер Джилли.

Судья Хартли посмотрел на часы.

— Пора на обеденный перерыв, — заявил он. — Суд соберется в этом зале в два часа. В течение этого времени присяжные не должны формулировать или высказывать мнения по существу дела. Только когда дело будет полностью представлено им, они смогут приступить к составлению выводов. Присяжные не будут также дискутировать между собой и не позволят, чтобы о деле дискутировали в их присутствии. Обвиняемого следует отослать обратно в камеру. Суд объявляет перерыв до двух часов.

Делла Стрит и Пол Дрейк, сидевшие в первом ряду, на специально зарезервированных для них местах, направились в сторону Перри Мейсона. Адвокат, встретив взгляд Пола Дрейка, дал ему знак подождать и обратился к своему клиенту:

— Я хотел бы знать, где вы были в ночь пятого и утром шестого июня?

— В квартире. Лежал на собственной постели и спал.

— Вы можете это доказать?

— Что за бред! — выкрикнул презрительно Джефферсон. — Я холостяк, мистер Мейсон, и сплю один. У меня не было причин доказывать, где я находился в это время. И сейчас таких причин у меня нет. Никто ведь не примет серьезно слов человека, осужденного за ложную присягу, воришки, который никогда меня в жизни не видел. Кто такой этот темный тип из портового района? Вся эта история просто глупа!

— Я согласился бы с вами, если бы не уверенность, которая просто выпирает из окружного прокурора, — Мейсон задумчиво почесал гладко выбритый подбородок. — Поэтому для меня крайне важно знать, где вы были ночью пятого и утром шестого июня.

— Понимаю, — сказал Джефферсон. — Ночью пятого… то есть вечером пятого я был… нет, не вижу причин говорить об этом.