— Не заходи туда, не стоит тебе смотреть… Бедная девчонка, он ее просто растерзал… Все, как раньше, ничего нового, снятый скальп, долбаная птичка, которую я, хоть тресни, не знаю, куда присобачить… Все, мужики, молчим и курим, ждем криминалистов. Маргарита Павловна, ты бы вышла на свежий воздух, что тут торчать? Внутри уже запах чувствуется — батареи греют, скоро такое благоухание начнется…

Криминалисты задерживались. Оперативники приглушенно переговаривались.

— Хрень какая-то, — пробормотал Саня Горбанюк. — Он что, специально это местечко подобрал? Чушь, не мог он это сделать…

— Откуда он знал, что Женя пойдет к подружке в определенный час? — задавался вопросом Шишковский. — Точно, полная хрень вырисовывается…

— Темнеет, убийца рыщет по городу в поисках жертвы… — услышала я вдруг собственный голос и испугалась. Никто не прервал — удивились. — Или просто шел по своим делам, — допустила я. — Он ведь не только маньяк, верно? Он еще и советский гражданин, имеет работу, круг каких-то обязанностей, возможно, семью… Идет человек, не вызывает подозрений, ничем не отличается от окружающих. Как тот почтальон — с толстой сумкой на ремне.

— Почему с сумкой? — тупо спросил Хорунжев.

— Элементарно, — вздохнула я. — И ничего подозрительного. Полгорода ходят с сумками, сетками, авоськами, небоськами… Идет человек по своим делам, никому не интересен — он же не идиот, чтобы в открытую приставать к детям? Или просто гуляет, дышит воздухом, присматривается. Только за угол сворачивает, видит, девчонка спешит через пустырь к дому. Волосы по ветру, курточка расстегнута, в идеале бы еще и пионерский галстук… Не спятила, мужики. Когда маньяк меня прибрал семнадцать лет назад, я вся такая и шла — беззаботная, куртка нараспашку, волосы по ветру, красный галстук развевается… Мы же не знаем, может, его определенный тип заводит или некая манера поведения. А если завелся, то уже не остановится. Меня в багажник бросил — хотя не имел стопроцентной уверенности, что нас не видят. И здесь то же самое. Женечка вошла в подъезд, припустил следом, оценив мимоходом, что явных свидетелей нет. Возможно, внешность изменил — очки, усы и так далее. Догнал на лестнице, придушил, поволок в подвал. Откуда знал, что подвал открыт и там никого нет? Хороший вопрос. А вдруг он в местном ЖЭУ работает? Сантехником, электриком, водопроводчиком? Или инженером по теплосетям, или еще кем-то? Или просто наудачу действовал, имея при себе набор полезных инструментов, включая фомку. Об этом узнаем только после его поимки…

— Маргарита Павловна права, — поддержал меня Туманов. — Мог действовать наудачу, в успехе своего мероприятия уверенности не имел. Он любит рисковать, получает от этого дополнительное удовольствие. Адреналин ведрами, все такое… И если спалят, то будет убивать не только малолетних девочек — это понятно. То есть работает наш упырь без продуманного плана, рискует, импровизирует. Причем уверен в своих возможностях, чувствует безнаказанность. Когда-нибудь попадется, но мы не можем ждать…

— А сумка-то ему зачем? — не понимал Хорунжев.

— Да что тут непонятного, — разозлился Шишковский. — Он с девчонок снимает одежду, самому нужно переодеться после содеянного. Это он здесь зверь — когда малолеток терзает. А в свет выходит — должен быть как все, сливаться, так сказать, с местностью… Как долго он пробыл в этом подвале? Может, час, или около того.