– Так и есть, – подтвердила Амира. – Со мной у него это не очень получается, поскольку я плохо поддаюсь внушению, но в принципе он очень мощный гипнотизер. Так ты, значит, опасаешься, что он прочтет твои мысли, увидит тебя насквозь?

– Ну, вроде того.

– Нет, сегодня ночью ему это не удастся. – Она закончила обмывание и вытащила шприц.

– Ой, нет, не надо! – тут же воскликнул Трэйс и попытался сесть. – Я уже знаю, что эта дрянь со мной сделает!

Амира покачала головой.

– Только не в этот раз, Чарли. Это самое обычное снотворное – чтобы ты спокойно проспал ночь. Конечно, это тоже нечто вроде наркотика, но ничего даже отдаленно похожего на тот укол, который я сделала тебе в Пигадии. Другие тоже получат его, но утром они будут чувствовать себя препаршиво, поскольку всю дорогу получали полные дозы. Ты же почувствуешь лишь слабость – это вполне естественно – но в то же время сумеешь полностью контролировать себя.

Трэйс отстранил ее.

– Нет, я не хочу никаких…

– Чарли, доверься мне.

– Да ты хоть понимаешь, о чем просишь? – взвился он. – Чтобы я сам позволил отключить себя, усыпить в ЭТОМ месте?

– Здесь абсолютно безопасно, – возразила она. – Зато Хумени до тебя уж точно не доберется. Нам следует беспокоиться о том, что предстоит в Хоразине. Послушай, Чарли, я знаю о чем говорю. По крайней мере – помоги мне Бог! – я надеюсь и молюсь, что это так! А теперь давай руку.

Трэйс понял, что она права, скрипнул зубами, замер и отвернулся.

– О'кей, – наконец произнес он. – Давай.

Чувствуя, как игла входит в вену и содержимое шприца попадает ему в кровь, он обводил взглядом полутемную комнату и столы, на которых лежали его «братья». Насколько он понимал, они тоже были совершенно безвинны… Затем в комнате стало темнеть, но не потому, что заходило солнце.

Амира помогла ему улечься обратно на каталку и, наклонившись, прошептала:

– Я люблю тебя, Чарли Трэйс, и наложу на себя руки, если с тобой случится что нибудь плохое. Но я люблю и этот мир и хотя это очень очень старое избитое клише, он гораздо больше, чем мы оба. Если Хумени выиграет, то весь мир проиграет, Чарли…

Последнее, что он почувствовал – это ее губы на своих, постепенно немеющих и наконец переставших вообще что либо чувствовать, как, впрочем, и все его остальное тело…

Пришло утро, а с ним – звуки движения в большом доме. Трэйс проснулся и некоторое время лежал неподвижно, прислушиваясь. Обитатели дома уже встали и начали расхаживать взад вперед. На соседней каталке застонал один из его «братьев». "Представляю, каково тебе, " – подумал Трэйс, мысленно обследуя свое тело. Все как будто функционировало исправно. Значит, то, что вколола ему Амира, действительно было просто снотворным, успокоительным и не более того.

Но, все же, впечатление было такое, будто его руки и ноги кто то привинтил к каталке. Медленно, с трудом, Трэйс сел, почти слыша скрип суставов. Он был голоден как волк – и страшно хотелось пить. Особенно пить! Во рту стоял вкус протухшей рыбы или чего то столь же вонючего. Чувствовал он себя достаточно плохо, но, по крайней мере, его не тошнило.

Шаги за дверью послышались как раз в тот момент, когда он спускал ноги с каталки. Он не видел смысла притворяться, да и в любом случае времени лечь обратно у него уже не оставалось. Он просто застыл – дверь открылась, и вошел незнакомый мужчина невысокого роста, коренастый, с очень бледным лицом.