– Прежде чем «начнется», хотел кое что у вас спросить: вы же погибли – я сам был тому свидетелем… ?

– Нет. – Лицо Каструни блестело от пота в синем свете, заливавшем все вокруг. Он покачал головой. – Вы видели лишь лондонское такси, в которое ударила молния – работу Демогоргона. Но меня там не было. Я заметил, что эта штука преследует меня, и когда такси свернуло за угол, выпрыгнул из машины, прокатился по дороге до газона как раз в тот момент, когда такси взорвалось. Меня отбросило в кусты, от удара я потерял сознание. Демогоргон больше не чувствовал моего страха и решил, что я мертв. Как, очевидно, и вы. В себя я пришел от воя сирен и тут же убрался от греха подальше. Что же до бедняги таксиста и другого пассажира… – Он пожал плечами. – В их смерти повинен я.

– Или я, – отозвался Трэйс. – Ведь вы пришли, чтобы предупредить меня, помните? – Он удивленно уставился на Каструни. – Какой другой пассажир?

– Человек, который подсел в машину, когда мы уже подъезжали к вашему дому, – ответил грек. – Он мне незнаком, и, наверное, это к лучшему. Короче говоря, день или два я скрывался, а потом отправился на Карпатос. Сол организовал за вами наблюдение. Я прилетел как раз после того, как вы отправились в Израиль. Сол был готов к отъезду, и мы тут же последовали за вами. С тех пор у нас буквально ни минуты свободной не было.

– Двенадцать минут. – К ним подошел профессор Гальбштейн. – Думаю, сейчас нам лучше отойти от подземелья подальше. – Он еще не успел договорить, как из щелей по обе стороны от лежавшей поперек отверстия плиты начали просачиваться наружу какие то тени. Все пятеро в испуге отступили назад и, спрятавшись за лендровером, принялись наблюдать.

– Жабы! – ахнул Трэйс. Хоть Каструни и предупредил его, но поверить в то, что это происходит на самом деле, было трудно. – Откуда же они берутся? Вот дьявольщина..! Да их ТЫСЯЧИ!

– Извращенный вариант бедствий, насланных Моисеем на Египет, – пояснил профессор Гальбштейн. – Благодаря этому сынам Израилевым удалось вырваться из фараонова рабства. А тут Хумени вырывается из рабства своей умирающей плоти – обретая новую плоть, точно так же как Дети Израиля обрели новую жизнь. Богохульное искажение библейского сюжета.

Каструни дрожал. Трэйс, тесно прижавшийся к нему, почувствовал это.

– Вы знаете, что это означает, Чарли? – голос грека был исполнен ужаса.

– Это означает, что он растворит их, поглотит их, СТАНЕТ ими! То же самое произошло бы и с вами, если бы спустились в подземелье. Я рад, что вы избежали такой участи.

– Значит вы не стали бы удерживать меня, да? – буркнул Трэйс.

– Если бы вы сами не попытались сопротивляться, это было бы практически равно признанию его правоты, – ответил Каструни, – Тем самым вы как бы и в самом деле признали себя его сыном. Мы должны были быть уверены.

Поток жаб все тянулся мимо лендровера , совершенно не обращая внимания на завесу энергии Демогоргона, преодолевал ее и растворялся в ночи. Настал черед мошкам.

Трэйс не ожидал, что их может быть так много и что они окажутся столь отвратительны.

Мошки! – мириады мошек! Они вырвались из подземелья бешено крутящимися облаками, целые армии мошек бессмысленно сталкивались в воздухе. Затем они достигли лендровера и набросились на пятерых скорчившихся за ним людей.

Амира вскрикнула и в ужасе заметалась, хлопая себя ладонями по телу. Все остальные последовали ее примеру, приплясывая будто на раскаленных углях и пытаясь стряхнуть с себя орду крошечных вампиров. Но никого из них так ни разу и не укусили, не высосали ни капли крови. Поскольку мошки – раздувшиеся и толстые, как клещи, насытились еще там, внизу.