– Эти бедняги в подземелье… – всхлипывала Амира в объятиях Трэйса. когда мошки наконец исчезли, – ведь ты мог стать одним из них. О, Чарли, Чарли! Я бы покончила с собой, если…

– Шесть минут, – перебил ее отец.

Гоковски вытащил из под своего черного одеяния какой то предмет, напоминавший радиоприемник в черном пластиковом корпусе. – Дадим ему еще четыре минуты, – сказал он. – К тому времени трансформация будет завершена – он уже поглотит своих несчастных обреченных сыновей, а возможно, заодно и Деккера или того, второго бандюгу. В любом случае, в живых он никого не оставит – свидетели ему не нужны. Затем он полезет наверх и тут то мы его и накроем! – Он вытянул из прибора антенну и повернул какую то ручку до щелчка. На приборе замигала крошечная лампочка, осветив красную кнопку.

– Так вы заминировали пещеру! – догадался Трэйс.

Профессор Гальбштейн кивнул.

– Именно. Взрывчатки вполне достаточно, чтобы превратить всю эту проклятую адскую дыру в настоящее пекло: столько, сколько я осмелился заложить. Будь ее чуть больше – он наверняка обнаружил бы ее. А довершит дело радиовзрыватель Сола.

– Т с с! – остановила его Амира. – Что это?

Перекрывая грозное потрескивание электрического голоса Демогоргона, вдруг послышались – крики? Да, крики, доносившиеся из расположенных под землей пещер – но подобные звуки еще никогда не достигали их ушей. Вернее, одному из них довелось пережить такое, но всего лишь раз в жизни.

– О, Боже! – Каструни пытался удержать дрожь в голосе. – Неужели мне придется испытать все ЭТО еще раз!

Но тут истошные вопли заглушил новый звук: сумасшедшее жужжание массы каких то летящих насекомых.

– Мухи! – ахнул Трэйс. – Ваши проклятые мухи, Димитриос. Я ведь помню, как вы мне рассказывали: «… мясные мухи – те, что зарождаются в гниющем мясе».

Каструни лишь молча кивнул.

И тут они вырвались из под земли – жужжащие мириады мух – сразу окружив людей и машину живой завесой из синего с металлическим отливом хитина, затем устремились вверх и прочь от подземелья, не обращая внимания на дьявольскую энергию клетки Демогоргона.

Ночной кошмар достиг апогея.

– Я больше этого не вынесу, – сорвалось с дрожащих губ Гальбштейна. – Как только увидим саранчу, Сол, умоляю тебя, нажми эту чертову кнопку.

Потому что если чудовище как то ухитрится вырваться оттуда… – Он не договорил и замолчал.

В этот момент как будто вызванная их все нарастающим ужасом, вверх рванулась нескончаемым потоком стрекочущего прожорливого ужаса саранча – что явилось сигналом для Гоковски. Пригнувшись и посоветовав остальным сделать то же самое, он нажал кнопку. Крошечный красный огонек погас.

Затем…

– Бум! Бум! Бум! Откуда то из недр земли тремя приглушенными ударами донеслись три взрыва.

Профессор Гальбштейн растерянно открыл рот и в бессильной ярости сжал кулаки. На лице у него застыло выражение отчаяния.

– Но ведь должно было быть шесть взрывов! – воскликнул он. – А три заряда не сработали… или он их обнаружил.

Сол Гоковски снова и снова лихорадочно давил на кнопку детонатора, но все было напрасно. Он вполголоса выругался и отшвырнул бесполезное устройство. В этот момент земля у них под ногами внезапно дрогнула.

– Земля оседает! – крикнул Гоковски.

– И он ранен! – Каструни едва ли не пританцовывал от возбуждения. –

Смотрите! Смотрите на эту завесу из адского пламени!

Сеть Демогоргона явно была повреждена. Она беспорядочно пульсировала… наконец разошлась и снова затянулась, но лишь для того, чтобы снова лопнуть… теперь уже в нескольких местах.