Хумнас проследил за его взглядом, нахмурился и наконец решил, что понял к чему клонит старик. Мхирени лишь презрительно скривился и стоял, наблюдая как его напарник взял одну из лопат и взвесил ее на руке. Затем Хумнас положил лопату на камень и прыгнул на нее обеими ногами, отломив металлический штык. После этого вынул из переметной сумы притороченной к седлу веревку, пропустил ее через рукоятку лопаты и завязал узел, а другой конец веревки длиной примерно в пять с половиной футов привязал к железному кольцу в плите. Затем он глубоко воткнул черенок лопаты в рыхлую землю у противоположного края плиты и испробовал устройство, потянув веревку на себя.

Плита шевельнулась и приподнялась на долю дюйма, но Хумнас и не был особенно сильным человеком. Черенок лопаты конечно образовал вполне удовлетворительную точку опоры, но Мхирени наверняка был бы гораздо лучшим рычагом, а если силы одного Мхирени тоже не хватило бы, чтобы поднять плиту, они запросто могут воспользоваться ослом. Не было никаких оснований сомневаться в том, что Гуигос своим критическим замечанием намекал именно на это.

Мхирени наконец ухватил идею. Он взял у Хумнаса свернутую веревку, перекинул ее через руку и плечо и навалился на нее так, что плита нехотя дрогнула и приподнялась на дюйм или два. Хумнас приветствовал это событие негромким радостным возгласом, быстро подсунул под приподнятый край плиты несколько камней и сказал:

– А ну ка еще. Тяни, Якоб, тяни!

Здоровенный Мхирени напрягся, но, хотя плита вздрагивала и скрежетала, подниматься выше она никак не хотела.

– Осла! – в конце концов выдавил Мхирени. – Тащи сюда чертова осла пока я не надорвался! – Он стоял тяжело дыша, а тем временем Хумнас привел одного из ослов и привязал конец веревки к седлу.

Затем люди и животное сообща навалились на веревку и тянули до тех пор, пока черенок лопаты вдруг не шевельнулся и не выпрямился, а плита не дернулась и не встала почти вертикально.

– Так и держи! – воскликнул Хумнас.

Черенок лопаты заметно согнулся и в любой момент мог сломаться. Хумнас бросился к плите и навалился на нее всем телом, широко расставив ноги и стоя над открывшимся под ней темным отверстием. И вот наконец плита преодолела перпендикуляр и, отклонившись еще немного назад, замерла.

– Порядок! – буркнул Хумнас. – Все таки удалось!

Он заглянул в темный проем, и тут же сморщил нос от ударившего снизу зловония.

– Порядок, – повторил он, хотя на сей раз чуть менее уверенно. – Так значит клад там и лежит, да?

Мхирени тоже подошел к отверстию и оба иракца в темноте мрачно взглянули на Гуигоса. Теперь их занимала лишь одна мысль и старая горгулья будто прочитала ее.

– Сокровище не лежит, а СПРЯТАНО там, – сказал он. – Причем спрятано очень надежно и только мне одному известно где именно. – Он бросил взгляд на часы. Было уже 11. 25 и с каждой секундой времени оставалось все меньше. – Ладно, давайте спускаться.

– Где же этот идиот грек? – проворчал Мхирени. – Небось там внизу тоже предстоит какая нибудь тяжелая работа? Мы что, все одни должны делать?

– Я велел Каструни вернуться к полуночи, – огрызнулся Гуигос. – Он понадобится мне именно тогда и ни секундой раньше. И если он вернется вовремя, я буду вполне доволен. Сейчас же он следит за тем, чтобы никто не застал нас врасплох – а это крайне важно! В общем, давайте ка вниз. Время идет, а нам еще предстоит кое что сделать. – Он встал, неуклюже прошаркал до дыры, в теменом зеве которой было видны несколько ступеней крутой каменной лестницы, уходящей во мрак.

Оба иракца замерли в нерешительности. С одной стороны их как магнитом тянуло к находящемуся внизу кладу, с другой – отпугивала темнота и исходящее снизу зловоние. Хумнас вытащил из кармана свечу и, прикрыв ладонью, зажег.