Глава 21 Удар с востока

Срочная депеша прибыла в министерство по делам колоний Франции, а оттуда, к главе кабинета министров. Содержание телеграммы повергло в шок всех, кто её читал. Губернатор Французской Экваториальной Африки докладывал о разгроме колониальных войск, в сражении при Либервилле, и срочно просил помощи.

Но, свободных колониальных войск не было, как не было и возможности отправить из метрополии в Габон пехотные части французской армии. А тут ещё поднятая за океаном шумиха, которая уже почти стихла в Европе, по поводу человеконенавистнической политики бельгийского короля в Конго. Бедные, несчастные негры, которых надо жалеть, а не нещадно эксплуатировать, и вот они дали по зубам, но почему-то не бельгийцам, а французам.

Полковник Джон Конвейл, глава экспедиционного корпуса, сформированного в Индии, стоял на палубе британского линкора «Девастейшн» и курил трубку, выдыхая в морской воздух клубы вонючего дыма, размышляя при этом о перипетиях судьбы.

В трюмах линкора, на палубе которого он стоял, находились солдаты его экспедиционного корпуса, а в самом низу, почти рядом с угольными ямами, орудия артиллерийских батарей. Два транспорта усиленно дымили трубами, двигаясь колонной за одиноким линкором и двумя легкобронированными крейсерами сопровождения, их трюмы также были заполнены солдатами и оружием.

Через месяц океанского путешествия, порт Момбасы принял суда с экспедиционным корпусом под разгрузку. Личный состав корпуса, проведя месяц морской болтанки в трюмах кораблей, вылезал на свежий воздух и ступал на твёрдую землю с истинным наслаждением и облегчением.

Когда месяц под твоими ногами только шатающаяся палуба бронированного линкора, а от морской болезни помогают лимоны и кислое питьё, которое могут себе позволить лишь офицеры, а все остальные пользуются собственными запасами, либо народными средствами, то твёрдая земля встречается, как новая жизнь.

По сброшенным с бортов кораблей сходням спускались колонны гуркхов и сипаев. Пятнадцатитысячный отряд, набранный в Непале и Британской Индии, готов был воевать за интересы Британской империи, над которой никогда не заходило солнце.

На берегу полковника Джона Конвайла встречал полковник Ричард Вествуд. Они были заочно знакомы, но лично не встречались. Крепко пожав друг другу руки, обменявшись приветствиями, они обговорили вопросы размещения в казармах и большом полевом лагере солдат экспедиционного корпуса, после чего договорились встретиться в особняке Ричарда Вествуда.

Поздно вечером, полковник Конвайл, разобравшись со всеми делами, и уже будучи смертельно усталым, наконец, дошёл до особняка Вествуда. Войдя в особняк, он бросил взгляд на богатое убранство внутренних комнат.

Все эти многочисленные ковры, доставленные как из Персии, так и из других стран, развешанные по стенам африканские маски, вперемешку с оружием, а также множество других, не менее экзотических и ценных предметов, говорили о многом. Характеризуя, прежде всего, чувство вкуса хозяина, любовь к местной экзотике, и обладание большими возможностями по приобретению всего этого.

— Ну вот, вы добрались, наконец, и до меня, — встретил его Вествуд.

— Виски? Ром? Абсент?

— Если можно, джин.

— Конечно.

Дойдя до высокого шкафа из красного дерева, Вествуд открыл крышку встроенного бара и достал оттуда бутылку джина. Налив до половины стограммового стакана, он протянул его гостю, а себе щедро плеснул виски, разбавив его содовой.

Разместив бутылки на столике, заставленном фруктами, нарезанным солёным сыром и оливками, они отхлебнули из стаканов и приступили к неторопливой беседе.