ГЛАВА 4

Лейла

Первое,  что разрушает нас изнутри и заставляет разлагаться внутри живого и жаждущего жить тела — бездействие. Отсутствие развития.

У меня же когда-то были мечты. Цели и планы. Да,  моя жизнь не была похожа на коробку шоколадных конфет: детство за гранью бедности,  брат с трудным характером,  который доставлял родителям кучу проблем в том числе самые крупные — со здоровьем. Εще в школе я решила любыми путями выбраться из этого дерьма,  а когда почувствовала то,  что в моей жизни все зависит только от меня,  а не от денег на счету родителей,  побежала вперед,  не давая себе времени на передышку.

Я работала в магазине одежды,  официанткой,  мыла тачки старшеклассникам в бикини — делала все,  чтобы заработать денег на университет. Стипендия помогла мне оплатить часть расходов,  но остальные деньги пришлось копить годами.

Я нашла свое призвание в журналистике,  но порой мне казалось,  что это не я нашла свое дело,  а оно нашло меня. Все вышло само собой,  вот я — главный редактор школьной газеты,  кропотливо собираю материал для статьи на первой полосе. Вот я — стажер в желтой газетенке,  которую не особо любила,  но зато ценили меня за умение из любой мухи раздуть такой красноречивый скандал и повысить продажи. И вот я — стажер уже не газетки,  а вполне приличного и известного журнала «New Yоrker». Я всегда стремилась вперед,  всегда находилась в движении,  всегда была вольна выбирать…

Но у меня отняли жизнь,  когда отняли выбор. Заставив медленно и мучительно умирать от безделья и безысходности. Сначала — прислуживая шейху и его женам. Теперь — поместив в замурованную коробку со всеми удобствами.

Разве это не тюрьма?

Еду мне приносили раз в день сразу на целые сутки. Обычно я просыпалась от того,  что Джозеф (он представился дворецким) завозил мне тележку с едой и быстро закрывал дверь,  очевидно,  для того,  чтобы я не выбежала. Сначала я протестовала и не ела,  но потом поняла,  что эффекта это не дает,  да и голова начала болеть от такого бунта.

В остальном же я ничего не делала. И вот это по-настоящему сводило с ума. Неизвестность,  бездействие да и просто скука.

Иногда я терялась в пространстве,  полностью уходя в себя,  в некий астрал,  где я представляла себя свободной. В этом трансе я гуляла по Центральному парку часами с чашечкой кофе или сидела в своей редакции. Каталась на велосипеде да и просто встречала рассвет. Когда моя фантазия заканчивалась,  я обычно ловила себя на мысли,  что сижу на подоконнике и пялюсь на железную пластину за окном. Я могла часами молотить по нему руками,  но мне так и не удалось открыть его или разбить. Потом я начала просто царапать его своими отросшими ногтями — ну,  знаете, так делает кошка,  если вы запрете ее на балконе.

А кошки больше всего на свете любят свободу. Как и я…

Мне хотелось писАть. Мне хотелось,  хоть чем-то заняться,  пока я наконец не выдержала и не крикнула Джозефу в спину:

— Можно мне хотя бы ручку и блокнот?

Джозеф,  а точнее Кай,  который наверняка знал о том,  чем я тут занимаюсь,  а точнее не занимаюсь,  услышал меня. Потому что на следующий день,  на вскидку это было примерно спустя две недели после того,  как я здесь проснулась,  мне принесли на подносе книги.

Изменилось и еще кое-что. Обычно меня кормили просто,  но питательно — курица с овощами,  паста,  картофель фри со стейком…  я не испытывала любви к такой еде,  моей слабостью всегда было сладенькое.

И вот мое меню изменилось.