— Не надо…  прошу,  не насилуйте меня! У меня…  никогда… — я готова рыдать во весь голос,  но вместо этого раздаются лишь жалобные звуки,  похожие на стоны. Судя по одержимому выражения лица,  Кая только больше заводит мое сопротивление,  но и добровольно сдаться я не могу. — Не было! Прошу,  пожалуйста… перестаньте!

— Думаешь,  я насильник?

Он опять это сказал.

ДУМАЮ? Я чертовски в этом уверена!

— Я люблю секс,  девочка. Грязный,  животный секс,  — он обхватил мою шею,  нависнув над моим лицом. Его теплое дыхание,  его запах — каждая доступная внешнему миру частичка Кая проникла через поры на моей коже.

Это как удушающий газ,  как яд,  медленно проникающий в твой организм. Я вдохнула аромат его тела…

И,  черт возьми,  не почувствовала того,  чего хотела.

Я ожидала того запашка из моих воспоминаний. Паленого пива,  дешевых сигарет,  гнили…  но ничего этого не было.

Кай пах уверенностью. Его кожей,  его потом,  кровью,  его телом и каким-то тяжелым пряным ароматом впридачу. В общем…  он пах,  как уверенный в своей неотразимости,  ухоженный и шикарный мужчина.

Таким он и был для многих окружающих. И лишь я теперь знала о том,  что все мои догадки в моих же статьях были правдой.

— Секс,  от которого темнеет в глазах. Мои девочки надрывают свой голос до хрипоты,  а я почти глохну от их криков и стонов,  — я была не в состоянии двигаться и что-либо говорить. Все,  что мне оставалось,  это дышать и слушать. Он потер твердым коленом о внутреннюю поверхность моих бедер и продолжил,  — Люблю,  смотреть,  как девочка извивается подо мной,  в беспамятстве выкрикивая мое имя. Просит грубее. Просит быстрее. А они этого просят…  думаешь,  я стану трахать тебя? Холодную куклу?

Он усмехнулся. От его слов стало ещё обиднее,  но представив картину того,  как этим девушкам хорошо…  так,  как Кай говорит,  я закусила губу,  чтобы сдержать свой тяжелый выдох.

Это не укрылось от его взгляда.

— Но не все так страшно. Ты не безнадежна. Должна же ты хоть чего-то стоить,  — когда его палец лег на кружево моих трусиков,  поддел их и начал проникать внутрь,  я замахнулась на Кая. Он быстро поймал мое запястье в воздухе и прижал к собственному рту.

— Сука,  не распускай свои руки. Раньше времени,  — он изучал самую интимную часть моего тела,  которую никто прежде не трогал. — Значит тебя пытались изнасиловать.

Но я не говорила ему этого! Я конечно была известной личностью,  но не настолько,  чтобы эта часть моей жизни стала известна публике.

— Можешь не отвечать. Я и так все вижу. За тебя говорят твои глаза и…  киска,  — последнее слово он произнес почти с нежностью. С похотью. И с желанием.

Мой живот предательски запульсировал. Живот?

Какого черта. Что за жуткое чувство,  неподдающееся контролю?!

— Неудачный опыт заблокировал все твое желание,  хотя,  прежде ты была горячей штучкой. Маленькая,  обиженная,  девочка…  все ясно,  — несмотря на ласковую терминологию,  от каждого слова исходила явная угроза.

Лучше бы он грубил. Лучше бы он бил. «Сучка» из его уст звучало куда непринуждённее и проще,  чем туманное и сладкое «маленькая девочка».

— У возбуждения есть вкус,  Лейла. И сейчас ты его попробуешь. Все,  как и в начале нашего урока.