– Выпьем, если только для дела нужно, – условно согласился Зверев.

Безсловно и с охотой выпили.

– Они, вы считаете? – спросил Зверев, понюхав черную корочку.

– Без сомнения. Этот майор был единственным человеком, через которого я мог нащупать их. Они не знали, что я вышел на него, но просто предположили такую возможность. И майор ушел в мир иной.

– Серьезные ребята, – задумчиво сказал Зверев.

– Грязные убийцы, – поправил его Смирнов. – Ублюдки. Ваши бывшие сослуживцы, – и предупреждая возможные словесные эксцессы, быстро спросил: – По вашему разумению, какое управление действует в данном случае?

– Могут этим заниматься три управления, по крайней мере.

– И девятка в том числе?

– И девятка в том числе.

– Игра в три листика, – без воодушевления заметил Смирнов.

– А вы что, собираетесь дальше играть? Ведь после сегодняшнего разрыва с Игорем Дмитриевичем вы без рук и без ног остались.

– Без рук, без ног, на бабу – скок, – не согласился с пессимистической оценкой положения дел Смирнов. – Счета выписаны до послезавтра включительно. Так что у меня полных два дня. Горячее не будем?

– Не будем, – решил Зверев. – Закусками напихались.

Расплатившись, уже перед окончательным подъемом Смирнов задал последний вопрос:

– Витольд Германович, как на духу: кто им стучал, вы?

– Не я, – побледнев, коротко ответил Зверев.

Смирнов поверил и поэтому попросил прощения:

– Извините.

45

Сырцов сказал:

– Василий Федорович свалил, Александр Иванович.

– За бугор, – завершил фразу Смирнов, ничуть не сомневаясь в истинности концовки. Поджал губы, выпучил глаза – размышлял. И, к сожалению, ничего не выдумал кроме бессмысленного: – Такие пироги.

– Что делать будем, Александр Иванович? – теребил нетерпеливый Сырцов.

– Не могу я тебя послать в заграничную командировку, Жора.

В комнате, которую выделил им в своей штаб-квартире англичанин Коляша, было все, что необходимо для успешного функционирования современного офиса: телефон, факс, компьютер. Но ничем, кроме телефона, они, сявые, не пользовались. Вот и сейчас сидел Смирнов перед компьютером и тупо пялился в темный экран.

– Я и не прошусь, – заметил гордый Сырцов. – Но ведь необходимо что-то предпринять! Концы рвутся один за другим.

– Вот именно, – согласился Смирнов. – Как ты считаешь: они могут кончить нашего партийного вождя?

– Маловероятно. Знамя.

– Святое ленинское знамя, – пропел Смирнов и, кончив петь, согласился: – Скорее всего ты прав, мой юный друг!

– Чего это вы развеселились? – даже испугался такой перемене в настроении начальника Сырцов.

– Все сходится, голубок ты мой, сизокрылый!

– Что сходится? – недоумевал Сырцов.

– Все, – исчерпывающе ответил Смирнов и, чтобы больше не касаться этой темы, распорядился: – С этой минуты, Жора, ты как бульдог, вцепляешься в задницу Юрия Егоровича и не отпускаешь его ни на минуту. Фиксируешь все его встречи, я прошу тебя твердо запомнить, – все! Слово, перемолвленное в троллейбусе, более чем секундное стояние рядом с кем-то, случайное столкновение с прохожим, бабка, дающая бумажные салфетки в платном сортире, облагодетельствованный им нищий в подземном переходе, продавщица в киоске – все и вся тщательнейшим образом проверяется. И обо всем, естественно, докладывается мне.

– Вы меня учите? – индифферентно спросил Сырцов.

– Учу, – подтвердил Смирнов. – Потому что ты зеленый, а я зрелый.