В субботу, поздно вечером, он находился в нью‑йоркском офисе «Уорнер бразерс», где вовсю шло празднование успеха «Собаки на Луне» – только за субботу прокат принес девятнадцать миллионов долларов, а ведь впереди были еще воскресенье и понедельник, так что можно было рассчитывать на получение за неполные трое суток от тридцати восьми до сорока двух миллионов. Именно в это время ему позвонил из Лос‑Анджелеса Байрон Уиллис. Гарри разыскивал священник из канцелярии католического архиепископа, не пожелавший передать свое сообщение через персонал отеля. В офисе Гарри священнику дали телефон Уиллиса, а тот счел, что будет лучше, если он позвонит другу сам. Дэнни умер, сообщил он, погиб, по всей видимости, при террористическом акте – был взорван рейсовый автобус, шедший в Ассизи.

Потрясенный Гарри сразу же изменил свои первоначальные планы – просто‑напросто вернуться в Лос‑Анджелес – и заказал билеты на вечерний воскресный самолет в Италию. Он обязан был отправиться туда и лично доставить останки Дэнни на родину. Это была единственная и последняя услуга, которую он мог оказать брату.

Утром в воскресенье он обратился в Государственный департамент и попросил устроить ему через американское посольство в Риме встречу с полицейскими, расследующими взрыв автобуса. Дэнни был чем‑то очень напуган и расстроен; возможно, информация о его звонке поможет пролить дополнительный свет на случившееся и облегчит поиск преступников. А после этого Гарри впервые за долгое, очень долгое время пошел в церковь. Где молился и сокрушался об участи брата.

* * *

Снизу донеслись звуки выпускаемого шасси. Посмотрев в иллюминатор, Гарри увидел взлетно‑посадочную полосу и мелькающие рядом сельские пейзажи. Широко раскинувшиеся поля, оросительные каналы и снова поля. Затем колеса с отчетливым стуком коснулись бетона. Самолет замедлил бег, свернул и медленно подкатил к залитому светом восходящего солнца длинному зданию аэропорта Леонардо да Винчи.

Женщина в форменной одежде, стоявшая за стеклом стойки паспортного контроля, попросила его подождать и подняла трубку телефона. Гарри ждал, разглядывая свое отражение в стекле. Он был в темно‑синем костюме от Армани и белой сорочке, точно такой, как его описали в «Вэрайети». В чемодане лежали второй костюм и сорочка, а также легкий свитер, спортивный костюм, рубашка‑поло, джинсы и кроссовки. Тот самый багаж, с которым он в ночь с четверга на пятницу прилетел в Нью‑Йорк.

Служащая аэропорта повесила трубку и без улыбки взглянула на него. Буквально через несколько минут к стойке подошли двое полицейских; у каждого на плече висел автомат «узи». Один зашел за барьер, глянул в паспорт, затем на Гарри и сделал приглашающий жест.

– Будьте любезны пройти с нами.

– Конечно.

Гарри обратил внимание, что второй полицейский передвинул «узи» на грудь и взялся одной рукой за рукоятку. А также и на то, что к его сопровождавшим сразу же приблизились еще двое полицейских в форме. Пассажиры поспешно расступились, освобождая путь, и, отойдя на безопасное расстояние, с любопытством оглядывались на процессию.

Достигнув дальней стены большого зала, они остановились возле железной двери. Один из полицейских набрал код на никелированной панели с кнопками. Послышался приглушенный звонок, и дверь открылась (за ней стоял еще один полицейский). Вся группа прошла вверх по одному лестничному маршу, свернула в коридор и остановилась еще перед одной дверью. Первый из полицейских постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь в комнату без окон, где оказались двое мужчин в гражданских костюмах. Одному из них вручили паспорт Гарри, после чего все полицейские в форме вышли, закрыв за собой дверь.

– Вы Гарри Аддисон, – утвердительно сказал один из сидевших.

– Да.

– Брат ватиканского священника отца Дэниела Аддисона.