— Кукла, — сам себе отвечает Дрорег.

— Кукла? — переспрашивает Сара.

— Персомуза Фистфута, — рычит Дрорег. — Хватит играть в дуру. Это единственное дело, которое я расследую. У меня больше ничего нет.

Сара вдруг берет орка за руки.

— Неправда, — говорит она, — у тебя есть ты сам, огромный клыкастый орк. — Сара прижимается лицом к пальто Дрорега. — Страстный орк. Нежный орк. Желанный…

Дрорег отрывает Сару от себя и бросает на спинку кресла. Орк ревет:

— Я сказал, прекрати!

Слезы выступают на глазах Сары. На ее сверлящих тебя насквозь глазах. Дрорег отворачивается, отходит. Колени не гнутся. Грудь рвет изнутри. Где дешевое пиво Жамамбы, когда оно так нужно?

— Зачем тебе кукла, Безбожье тебя сожри? — говорит Дрорег. — Персомузисты бедняки. Их выступления ничего не стоят.

Сара встает с кресла. Берет сигареты, закуривает. Дразнящий серый дымок поднимается из ее губ.

— Зато персомузы ценятся как экспонаты в частных музеях, — говорит Сара. — Эльфийские богачи постоянно охотятся за подобным барахлом из старого заколдованного фарфора. И готовы выложить баснословные суммы за такую раритетную хрень.

— Да как ты вообще узнала о Фистфуте, что он придет ко мне? — рычит Дрорег.

— Я владелица известного ресторана, милый, — Сара тушит сигарету в пепельницу. — Я много о чем слышу здесь.

Дрорег разворачивается к ней. Губы обнажают клыки полностью. Еще пара деловых словечек из уст чертовой аферистки, и орк разорвет ее.

— Забудь! — орет Дрорег, нагибаясь к ней. — Ты не поимеешь денег на кукле.

— Конечно, нет, — маленькая стерва снова бесстрашно берет его за руки. — Мыпоимеем. Вместе.

Сара вдруг встает на цыпочки и чмокает Дрорега в сплюснутый нос. Орк застывает. Пухленькие руки Сары пытаются обхватить его шею. Сара шепчет:

— Но прямо сейчас я хочу только одного — чтобы ты поимел меня, — шепчет она и целует его клыки. Орк жмурится.

Грязные, грязные деньги. Сколько вы даете, столько забираете. Прямо сейчас фиолетовые и зеленые банкноты забирают честность Дрорега, его гордость, его веру в справедливость.

Взамен в его объятиях оказывается Сара, она сбрасывает с него пальто, целуя его орочье рыло. Он валит ее на стол, белые листки взлетают и падают, как снежинки. Его руки рвут на ней одежду, шарят по горячим бедрам, по мягкому телу. Под ее "Ах" он оказывается внутри нее, они сливаются, безумно колотясь об стол, как чокнутые куклы. Этот восторг, эта радость — вот твоя взятка, грязный детектив Дрорег.

Затем они легко поглаживают друг друга, целуются и улыбаются. Широкие белесые рубцы горят бельмом на ее раскрасневшейся мокрой груди. Дрорег проводит пальцем по одному шраму. Его коготь почти идеально ложится в ложбинку рубца. Сара вздрагивает. Дрорег вздрагивает.

Эти жестокие раны нанесли когти орка.

Сара говорит:

— Нельзя таким простушкам как я захаживать на Орочью улицу, — она смеется. — Обратно выберешься только на скорой. Если выберешься.

Они слезают со стола. Сара подбирает половину разорванной блузки и, улыбаясь, прикладывает к груди:

— Ты решил, что мне так больше идет?

— У тебя ведь есть еще одежда здесь? — спрашивает Дрорег, застегивая брюки.

— Есть, — говорит Сара. И по — прежнему стоит нагая, игриво потряхивая обрывком блузки.