|
Потом он вдруг решительно взял трубку сотового телефона и набрал свой домашний номер. Глава 2 – Я не верю, Малколм! Я просто отказываюсь в это поверить! – Боюсь, что дело обстоит именно так, – сказал он уныло. – Ах, ты боишься! Чего же, позволь поинтересоваться, ты боишься? А ведь всего полминуты назад, услышав его голос, Карен радостно спросила: – Когда ты будешь дома, милый? Как только он сказал, что нынешней ночью домой не приедет, она, обычно такая сдержанная, выплеснула весь свой гнев. Он пытался объясниться, рассказать, чем приходится заниматься, но безуспешно. – Значит, ты боишься обидеть это отребье рода человеческого, этого подонка, которого и казнить то мало! Боишься упустить новые омерзительные подробности очередного расследования, так? Тогда почему же ты не боишься – ничуточки не боишься – довести до слез своего сына в его день рождения? А ведь он так ждал, считал дни, надеялся на тебя… Каждое ее слово – правда, подумал Эйнсли с тоской. Но все же… Ну как ей объяснить?! Как растолковать, чтобы поняла, что сыщик, а тем паче детектив из отдела расследования убийств, на службе всегда. Что он обязан был поехать. Что нет такого предлога, под которым он мог бы отказаться, как бы ни складывалась его семейная жизнь. – Мне и самому очень жаль Джейсона, – голос его звучал тускло. – Ты должна понимать хотя бы это. – Должна? А я вот, представь, не понимаю. Потому что, если бы тебе не было наплевать, ты бы уже приехал домой, а не направлялся в гости к убийце, который для тебя важнее всего на свете, даже твоей семьи. – Карен, я должен был поехать, – сказал Эйнсли уже много тверже. – У меня не было выбора. Не было, и все! Она промолчала, Эйнсли продолжил: – Послушай, я постараюсь вылететь из Джексонвилла или Гейнсвилла и присоединюсь к вам уже в Торонто. Только захвати мой чемодан. – Но мы должны лететь все вместе – ты, я и Джейсон. Мы одна семья! Или ты забыл об этом? – Перестань, Карен! – О таком пустяке, как день рождения моего отца, я вообще молчу. А ведь ему семьдесят пять, кто знает, много ли еще отпущено. Но все это не в счет, не имеет значения в сравнении с этим Зверем. Ты его так называешь? Это животное тебе действительно важнее всех нас! – Не правда! – Докажи! Где ты сейчас? Эйнсли поискал было глазами дорожный указатель, но потом помотал головой. – Нет, Карен, я не могу повернуть назад. Жаль, что ты не хочешь понять меня, но решение принято. Карен опять немного помолчала, а когда снова заговорила, голос ее срывался. Эйнсли чувствовал, что она сейчас заплачет. – Господи, что же ты с нами делаешь, Малколм… Он не нашелся сразу подобрать нужные слова и услышал щелчок – она положила трубку. Со вздохом Эйнсли отключил мобильный телефон. Сразу пришли в голову покаянные мысли о том, как часто он и раньше расстраивал Карен, когда приходилось ставить во главу угла служебный долг. Припомнились слова, которые бросила ему Карен неделю назад: “Малколм, так дальше продолжаться не может”. Он отчаянно надеялся, что она сменит гнев на милость и на этот раз. В машине воцарилось молчание. У Хорхе достало такта не нарушать его. В конце концов Эйнсли мрачно сказал: – Моя жена нарадоваться не может, что вышла замуж за полицейского. – Сильно рассердилась? – сочувственно спросил Хорхе. – Вне себя, хотя я никак не возьму в толк с чего бы, – криво усмехнулся Эйнсли. – Вся моя вина лишь в том, что я испортил семье отпуск, потому что мне надо встретиться с убийцей, который утром будет мертв. |
