— Я тебе не верю, — коротко сказала она. — Вы двое просто ненавидите его. А Риган не мог причинить никому зла. Только не он.

— Ты же сама утверждала, что он держит тебя силой! — Дея рванула Кейли за плечо, разворачивая к себе лицом.

— Да потому что иначе вы убили бы меня! — Кейли рванулась, пытаясь высвободиться, но Дея была сильней. — Как же я вас ненавижу! — прошипела она. — Без вас ничего этого бы не произошло!

— Без нас?! — Дея была скорее удивлена, чем зла. — Риган притащил из других миров какую–то дрянь… Надо было отдать её Кайдену, и всё!

— Я — эта дрянь! — Кейли вырвалась и, стиснув кулаки, бросилась прочь, а Дея осталась стоять ошарашенно, только теперь начиная понимать, что произошло.

Кейли бежала прочь, не разбирая дороги, но не успела убежать далеко. Разум стремительно возвращался к ней, и она начинала понимать, какую глупость совершила только что: не следовало говорить никому, что Кайден пришёл за ней — и тем более подручной друида, который хотел выдать захватчикам и Ригана, и её.

Оставалось только корить себя за глупость, но прежде, чем совершить ещё одну — заблудиться в лесу — она замедлила шаг и побрела назад, на ходу перебирая прядки волос и думая, что теперь делать.

Собрание было для неё так же утомительно, как и для Деи, но если Дея, по крайней мере, оказалась в окружении родных, то Кейли вовсе никого не знала вокруг. Ей приходилось то и дело врать, рассказывая о том, что она многое забыла, и ловить на себе недоверчивые взгляды тех, кто помнил настоящую Кейли так же плохо, как помнила своих названых предков Сенамотис.

Она не обольщалась насчёт титула королевы — в туате было много желающих править кроме неё, и Кейли лишь убедилась в этом, когда в первый же вечер её окружили дядья и больше не давали остаться одной.

Здесь от неё ничего не зависело. Всех этих людей она знала так плохо, что было бесполезно пытаться на них повлиять. Оставалось только ждать. И она ждала — как могла. Однако бессилие душило её — и теперь прорвалось наружу, о чём Кейли не переставала жалеть всю обратную дорогу к холму Мобиногинон. Когда же опушка леса уже виднелась вдали, между стволов колыхнулась тень. Кейли замерла, потянувшись к висевшему на поясе серпу — пользоваться им она не умела, но другого оружия у неё с собой не было.

Сорвать серп с пояса Кейли не успела — кто–то обхватил её со спины и зажал рот рукой.

— Тихо, — услышала Кейли женский голос, который показался ей смутно знакомым. Кейли пискнула, но, подумав, кивнула. Рука исчезла, и женщина выпустила её. — Меня послал Риган. Моя имя — Бальтенет.

Кейли с сомнением посмотрела на девушку, стоявшую перед ней. Впрочем, приглядевшись, она поняла, что в самом деле уже видела её.

— Ты ватесса? — осторожно уточнила она.

Девушка кивнула. Ватессы в Таре бывали довольно часто. Высшая каста жриц, они обладали почти таким же влиянием, как и друиды, и Риган предпочитал держать их достаточно близко. Тем не менее, было довольно странно, что он послал не друида, а одну из них.

— Риган опасался, что один из его людей может привлечь слишком много внимания, — пояснила Бальтенет.

— Чего ты от меня хочешь? — поинтересовалась Кейли, на всякий случай отступив назад и приготовившись бежать.

— Риган, не я. Он приказывает тебе подготовить Дею из дома Горностаев. В ночь Лугнасада я её заберу.

— Подготовить? — глаза Кейли расширились. — Ты имеешь в виду…

— Она должна быть жива.

Кейли задумалась.

— Ну, хорошо… А что Риган собирается с ней делать?

— Мне он ничего не сказал, — Бальтенет покачала головой, — сама спросишь у него при встрече.