— Я не могу без него, Алонос.

— Я бы сказал, что это пройдёт… — произнёс Алонос неторопливо, и сам понимая, что слова будут бесполезны. Всё, что он мог сказать за прошедшие дни, уже сказал госпоже и не раз.

— Пройдёт? — Дея резко развернулась, так что коса хлестнула её по лицу, — как это может пройти? Разве не ты пел мне баллады о любви, что побеждает смерть?

— И если бы вы знали, как я теперь об этом жалею…

— Так это была ложь? — Дея испытующе посмотрела на него.

— Я не знаю, — произнёс Алонос всё так же медленно, тщательно подбирая слова, — но я знаю, что вы нужны туату, нужны роду и нужны своему отцу.

— А мне нужен он!

Алонос развёл руками.

— Дея, подумай ещё.

Дея кивнула и снова отвернулась к окну.

— Иди, — сказала она. — Иди и думай. Нужно найти другой путь.

Глава 16

В ночь, когда полная луна осветила долину Армы, Девон вышел на террасу, где так часто проводил в одиночестве вечера, однако на сей раз он не был один.

Гахарит, старший кузнец Армы, стоял по правую руку от него — в таком же просторном балахоне, одетый как друид.

По левую руку стоял Луг, некогда проклятый убийца, лишённый туата, а теперь — глава воинов, подчинённых Ученику.

Сам Девон был облачён в свои обычные одеяния цвета ночного неба — в отличие от Ригана, он так и не полюбил роскошь. Зато волосы его украшал головной убор из множества чёрных перьев, который венчала пара оленьих рогов.

Девон остановился и встал, как любил стоять, спрятав руки в рукава. Внизу — там, где заканчивалась скалистая стена, горели костры, но от пламени их не становилось светлей — напротив, лишь сильнее приходилось вглядываться друиду, чтобы разглядеть во мраке собравшихся людей.

Девон не ожидал, что их окажется так много — он до сих пор не верил до конца в то, что Арма стала новым центром, куда стягивались все, кто хотел прикоснуться к священным древам. Оставалось лишь надеяться, что не все они ищут ученичества у него.

Девон развёл руки широко в стороны, будто пытаясь охватить небо, и запрокинул голову далеко назад.

— Видит ли небо нас — собравшихся здесь? Я знаю, что да, — произнёс он, обращаясь к звёздам над головой. — Знают ли звёзды, зачем мы пришли сюда? Я знаю, что да. Так пусть небо и звёзды дадут нам знак!

Когда последнее слово было изречено, пламя костров разом взметнулось вверх, поднимаясь до самых небес, и Девон, снова встав ровно, цепким взглядом впился в темноту по другую сторону костров.

— Начнём!

Он облизнул губы и повёл плечами. В тяжёлом плаще из перьев было тяжеловато стоять.

— Пусть свет коснётся тех, кто хочет испытать судьбу.

Снова полыхнули костры, и девять юношей сделали шаг вперёд.

Девон внимательно оглядывал их, но узнать никого пока что не мог. Все девять были одеты в серые балахоны учеников, и все девять лиц скрывали маски диковинных птиц.

— Три вещи позволяют нам говорить с деревьями. Три вещи отличают друидов от простых людей.

Девон снова перевёл дух.

— Первая вещь — это знание. И первым испытанием будет испытание словом.

Над долиной воцарилась тишина.

Девон закрыл глаза и нараспев произнёс:

— Когда тучи сгустились над островом, и не было солнца три ночи и три дня, отблеск мелькнул в тумане, чёрном, как ночь.

Девон открыл глаза и устремил взгляд на первого из испытуемых.

— Когда отблеск мелькнул в тумане, — раздалось в тишине, — ветер усилился, развеивая наступившую ночь. И корпус корабля, рассекая волны, коснулся берега Эриу.