И тут меня словно подбросило. Где одежда?! Я вскочил и осмотрел себя.

Неизвестный доброжелатель втиснул меня в серую куртку и штаны,

напоминающие тюремную робу. Рядом с тюфяком лежали два коротких сапога,

сшитых из плохо выделанной, одубевшей кожи. Мой двубортный костюм,

рубашка, галстук исчезли, а вместе с ними - пистолет, карточка, фонарик и

множество других полезных вещей. Это никуда не годилось. Я чувствовал себя

ограбленным и беззащитным. Особенно угнетало исчезновение оружия и

документов, ведь к этим вещам у меня было воспитано трепетное отношение.

  Рядом продолжали говорить невидимые мне люди. Возможно, они находились

буквально за стеной, в такой же клетке, как и я.

  Я крикнул. Голоса смолкли. Раздались осторожные шаги, и через несколько

секунд перед дверцей остановился маленький сухой старичок с очень

любопытными глазами. Одет он был в короткий коричневый халат, засаленный

чуть ли не до зеркального блеска. Откуда он вышел, я так и не понял. Вслед

за ним появился высокий щекастый парень, одетый примерно как и я. Они

стояли и молча рассматривали меня с величайшим любопытством. Я заметил,

что у обоих на поясе висят круглые деревянные коробочки размером с банку

сгущенки.

  - Выпустите меня, - дружелюбно попросил я.

  Они настороженно переглянулись, но, чувствовалось, ничего не поняли. Еще

бы. Я сказал это по-русски.

  Но ведь я мог объяснить им, чего хочу. Я почти знал их язык, требовалось

только вспомнить нужные слова. Еще пару минут мы стояли молча, глазея друг

на друга, все это время я копался в памяти. Наконец удалось составить

длинную фразу, смысл которой сводился примерно к следующему: "Я хотеть

через дверь ходить гулять". Более удачных слов вспомнить не удалось.

Наверно, я был в тот момент похож на немецкого солдата, попавшего в плен к

русским партизанам.

  Для наглядности я просунул руку через клетку и коснулся запора. Старик с

парнем вдруг испугались и попятились. Я отдернул руку - чего доброго

отрубят.

  - Надо позвать старост, - проговорил парень. Возможно, он сказал не совеем

это, но я понял его именно так.

  Они повернулись и поспешно пошли прочь, настороженно оглядываясь.

  Я сокрушенно вздохнул и вернулся на тюфяк. Мне следовало всерьез подумать

о том, как обходиться без переводчика. Говорят, что хороший способ выучить

чужой язык - это стараться думать на нем. Я имел преимущество. Мне не

нужно было ничего учить, а только вспоминать.

  За последующие полчаса одиночества я достиг в этом некоторых успехов.

Ощущение было удивительным. Стоило посмотреть на предмет или представить

его себе, как откуда-то бралось слово и прочно занимало место в памяти.

Это было похоже на волшебство. Правда, не всегда получалось удачно -

например, я не мог вспомнить, как назвать лежащую в углу морковку, не

говоря уже про мой пистолет.

  Кстати, морковку я все-таки сгрыз, омыв ее водой из плошки. Она оказалась

обыкновенной, правда, какой-то подозрительно сочной.

  Наконец за мной пришли. Двое угрюмых верзил с ножами на боку явились моему

взору, позади семенил уже знакомый старик в халате.

  - Здравствуйте, - вежливо сказал я на местном наречии.

  Старосты переглянулись, но ничего не ответили. Дверные петли жалобно

скрипнули, и две пары мощных ручищ вцепились мне в одежду. Я терпеть не

могу хамства, однако сейчас было не лучшее время показывать свои боевые

навыки. В этом грязном длинном помещении мне сочувствовали, наверно,

только лошади. Они грустно смотрели, как меня волокут к выходу, и мне

хотелось сказать им что-нибудь на прощание.