Дневной свет на мгновение ослепил. Затем я увидел широкий двор,

ограниченный с одной стороны высоким забором, а с остальных - постройками

разного размера, примыкающими друг к другу. В нос сразу ударил гнетущий

запах гнили. Во дворе было много людей, у них под ногами бродили индюки,

свиньи и прочая живность. Возле забора темнели кучи каких-то овощей,

охраняемые тремя мордоворотами с ножами и палками. В самом центре двора

стоял обычный колодец с воротом, окруженный обширной лужей. Я по

возможности старался побольше увидеть, но моим конвоирам это не

понравилось, и в конце концов один схватил меня за волосы, чтоб я не

вертел головой.

  Из-за этого я не смог обернуться, хотя очень хотелось. Боковым зрением я

успел заметить, что сзади громоздится какое-то темное сооружение, а может,

просто гора - уточнить мне не удалось.

  Меня втолкнули в двери, открыв их едва ли не моей головой. Потом долго

вели узкими коридорами. Все встречные поспешно отступали к стене, провожая

меня странными взглядами.

  Я был совершенно спокоен. Вряд ли меня вели казнить - это можно было

сделать и раньше. А если и так, вырвать нож у старосты слева я мог в любую

секунду. А уж дальше...

  Действительно, что дальше?

  Меня вывели на террасу, сложенную из толстых деревянных брусов. Сквозь

редкую решетку было видно высокое облачное небо. Я увидел улицу города -

она шла между деревянных двухэтажных домов с закругленными крышами.

Лавируя среди луж и грязных обочин, по ней передвигались очень просто

одетые люди. Воняло помоями и дымом. Где-то истошно орал поросенок.

  Мы просидели на террасе довольно долго. Затем я услышал стук копыт, и ко

входу подкатил угловатый экипаж с маленьким темным окошком. За ним

следовал всадник - высокий и широкоплечий человек с широким ножом на поясе

и свернутым в кольцо кнутом.

  Дверца экипажа открылась. На меня уставилась пара круглых, рыбьих глаз. Их

обладатель находился в полумраке экипажа, поэтому я смог разглядеть только

лунообразную голову, покрытую легким пепельным пухом, и блестки на богатом

длинном халате.

  Старосты впились мне в плечи, заставив опуститься перед своим повелителем

на колени. Я не возражал. Я даже попытался приложить руку к сердцу. Но тут

же несильно получил по этой руке палкой - мое движение показалось

старостам угрожающим.

  - Это он? - донесся квакающий голос из экипажа.

  - Он, - конвоиры энергично закивали.

  Их величество заговорили. Я по-прежнему половины слов не разбирал, но все

же угадал смысл: луноголовый человек интересовался, из каких краев я

прибыл, что за нелепый наряд был на мне и кто здесь может дать мне

рекомендации. В его голосе звучала такая лень и пренебрежение ко всему

окружающему, что мне даже стало неудобно отнимать у него время.

  Как профессионал в своем роде, я просто обязан был предвидеть подобный

разговор. Но, увы, до сего момента мои мысли были заняты совсем другими

проблемами. Поэтому я начал импровизировать, и из меня полезла какая-то

дикая фантазия про далекую страну, про путешествие, про разбойников,

которые меня ограбили и бросили на дороге.

  Повелитель слушал, склонив голову. Он смотрелся как школьный директор,

получающий объяснения от ученика-хулигана.

  - Ты очень странно говоришь, - сказал он наконец, бесцеремонно прервав мое

повествование. - Интересно, в какой стране так уродуют человеческую речь?

А что такое "путешественник"?

  Я насторожился. Мне казалось, я не ошибся - слово обозначало именно то,

что я хотел сказать. И все же собеседник его не понял.