Ему вроде бы помнилось, что страшно давно он спал с Кокардой, до того  как

нашел Прутика и отдал ей, чтобы ее  успокоить.  Но  когда  он  смотрел  на

Малышку, невозможно было представить, что когда-то это  было.  Близость  с

Кокардой не доставляла  ему  удовольствия;  в  их  отношениях  недоставало

чего-то, что в то время Горилла затруднился бы назвать. Тогда,  в  отличие

от теперешней ситуации, ему не с чем было сравнивать.

У Малышки было доброе лицо, длинные ресницы и  зеленые,  как  она  сама

говорила, глаза. Но сейчас, когда  она  смотрела  ему  в  лицо,  в  глазах

светилось нечто большее, чем привычная доброта; казалось, она сама  хотела

сказать  что-то  важное.  Раза  два  Горилла  заметил,  что   она   искоса

поглядывает на него,  приоткрыв  рот,  но  затем,  сжав  губы,  решительно

возвращается к изучению небесного светила.

-  Господи  Боже  мой,  -  вздохнул  Горилла,  доведенный  до  отчаяния

собственной тупостью.

- Что случилось, дорогой?

- Я хочу сказать тебе кое-что.

- Ты всегда можешь поцеловать меня.

Горилла неуклюже  последовал  этому  предложению;  ему  пришлось  низко

нагнуться, потому что Малышка была невысокого  роста,  хоть  и  неописуемо

красива. Поцелуй получился долгим, и это было чудесно.

В хижину они вошли много позже. Морг и Тюря все еще спали.

Малышка расталкивала Тюрю, пока великан, замычав, не открыл глаза.

- Что такое?

- Горилла любит меня, Тюря.

Глаза Тюри терпеливо изучили каждого по очереди в тусклом свете хижины.

- А ты любишь его, Малышка?

- Да.

На некрасивом лице Тюри расплылась широкая улыбка.

- А я люблю вас обоих.

Довольный тем, что все в мире устроено как надо, Тюря снова заснул.

- Знаешь, что устроили эти негодяи? - спросила Кокарда у Прутика.

- Сами удрали, а нас бросили?

- Именно. Что ты думаешь теперь делать?

- Да ничего. Я же не в состоянии что-нибудь сделать.

- Что ты за мужик, черт тебя возьми!

На следующее утро Горилла проснулся, выспавшись лучше, чем когда-либо в

жизни, потянулся и зевнул, наслаждаясь непривычной  свободой.  Сегодня  не

надо  ни  о  чем  беспокоиться:  не  будет  ни  охоты,  на  которую   надо

отправляться, ни ловцов мяса  или  Лап,  с  которыми  надо  сражаться,  ни

Кокарды, готовящей завтрак. Горилла выбрался из-под горы шкур, стараясь не

разбудить Малышку, осторожно - кровля была низкой -  поднялся  на  ноги  и

вышел на бодрящий утренний воздух.

В деревне еще никто не проснулся; вчерашний костер светлел  кучей  золы

на темной земле. Оглядевшись, Горилла  прихватил  винтовку  и  двинулся  в

глубь территории, к гряде холмов. Обернувшись, он некоторое время  смотрел

на деревню, которая начала  просыпаться.  Пара  собак  вылезла  из  хижин,

принюхалась и отметилась. У  входа  в  жилье  Психа  стояла  женщина  и  с

удовольствием смотрела вокруг; от  ее  дыхания  поднимался  пар.  Закричал

ребенок.

В двери появился Морг и воровато оглянулся по  сторонам,  потом  быстро

направился  к  "Южному  Кресту".