так привязан к Старику, почему бы не взять его с собой? Поедем все вместе,

на лодке, на лыжах и санях.

- Ты же знаешь, что он слишком стар и не выдержит дороги.

- Больше всего мне не хватает цвета, -  говорил  Старик,  и  его  голос

заполнил внезапную тишину. Все это время он продолжал  тихо  бормотать.  -

Зелень лугов и красные крыши, голубое небо и белые стены домов...  Не  как

здесь. Здесь все серое. Серые стены, серый пол, серая крыша  над  головой.

Серая грязь. Все это место - цвета гнили...

- Расскажи еще о лугах, Старик, - Горилла присел на  корточки  рядом  с

тощей фигурой в лохмотьях. - Расскажи о холмах и деревьях. - Глаза Гориллы

были устремлены вдаль; он создавал в своем  воображении  картины,  которые

никогда не видел.

- Холмы были  пурпурными  от  цветов  вереска,  а  деревья  покрывались

изумрудами весной и золотом осенью, и даже зимой можно было видеть  разные

цвета - у птиц и ягод...

- Расскажи нам о птицах, - попросил Герой, садясь на пол.

Кокарда пожала плечами и  тоже  уселась.  Похоже,  спор  закончился.  И

вообще, все споры были бесполезными.

2

В отверстие наверху проник дрожащий луч  света,  Кокарда  пошевелилась,

заворчав себе по нос. Неохотно открыв глаза и перекатившись  на  бок,  она

увидела прямо перед собой лицо Прутика, распухшее от сна. Он  раскраснелся

и дышал с хрипом. Кокарда брезгливо встряхнула его.

- Чего? - Прутик, прищурившись, взглянул на нее.

- Просыпайся. Мне надо с тобой поговорить.

- Потом. - Он повернулся на другой бок.

Кокарда пожала плечами и улеглась опять. Можно и подождать.  Только  бы

не откладывать это дело слишком надолго...

Время от времени колокольня вздрагивала от далекого подземного грома.

Герою снился сон: вместе со своими призрачными товарищами он, обливаясь

потом, заряжает пушку, снаряд с грохотом вылетает в направлении  вражеских

окопов. Бамм! Взрыв  убивает,  калечит.  Цилиндрический  посланец  смерти,

отправленный им, Героем. Он свирепо оскалился во сне.

Старику снились радуги.

Горилла проснулся, потянулся и почесался, посмотрел вокруг  и  поднялся

на ноги. Потянулся опять, хрустнув суставами, и бесшумно  зевнул.  Натянув

на плечи изящно скроенное пальто, он направился к лестнице и полез наверх.

Как обычно, перед отверстием он задержался, окидывая взглядом  горизонт  в

поисках чужих, затем спустился по наружной лестнице  и  шагнул  в  снежную

лодку, привязанную внизу.

Дул неутихающий ветер, как дул он все  эти  годы,  не  ослабевая  и  не

усиливаясь.  Непрерывная  движущаяся   стена,   к   которой   можно   даже

прислониться. Снежная поверхность завивалась неспокойными  волнами,  ветер

срывал их верхушки и развеивал в стелющийся туман, так что  и  сами  волны

расплывались перед глазами.

Горилла отвязал швартов, поднял парус и  оттолкнулся  ногой  от  черной

каменной стены  колокольни,  погруженной  теперь  в  снег.  Лодка  сначала

двигалась медленно. Затем, когда  колокольня  перестала  заслонять  ее  от

ветра, она  накренилась  и  со  свистом  понеслась  по  снегу.  Горилла  с

удобством устроился  на  корме,  потравливая  шкот  и  направляя  лодку  к

юго-западу.