|
Может, не стоит раздумывать, а сразу согласиться? О чем здесь особо размышлять? Все ясно как божий день. Объяснять бесполезно. Я не могу просто взять и забыть про Сэди. Ожерелье – это реальная, серьезная проблема. И я должна ее решить. Сэди – моя подруга, и я должна сделать для нее все возможное… «Только вот где она? – раздается противный голос в моей голове. – Может, ее просто не существует?» Откуда взялся этот голос? Неужели я сомневаюсь? Сама себе противоречу? Мне не по себе. Разумеется, Сэди настоящая. А то как же! И не надо сомневаться. Но мне тут же вспоминаются слова Джинни: «Думаю, это галлюцинации. Ведь люди хотят в них верить». Да. Я хочу в это верить. И никакая это не… В общем, понятно. Голова моя кружится. Отхлебываю кофе и оглядываю кафе, пытаясь отвлечься от невеселых мыслей. Я сижу в «Лингтонсе», напротив папа, на столе предложение о работе. Все это реальность – такая же, как и Сэди. Я в этом уверена. Я же ее видела. И слышала. Мы разговаривали. И между прочим, танцевали. У меня бы фантазии не хватило ее придумать. И все подробности ее биографии. И ожерелье. Я же ни разу не видела ее живую. – Папа, – говорю я вдруг с испугом, – мы никогда не ездили к двоюродной бабушке Сэди? Кроме того раза, когда я была совсем маленькой? – Ну, это не совсем так, – вздыхает папа. – Мы с мамой вспомнили после похорон. Однажды мы приезжали к ней, тебе тогда было лет шесть. – Шесть? – сглатываю я. – Она тогда носила ожерелье? – Не помню, – пожимает плечами папа. В шесть лет я видела двоюродную бабушку Сэди. Могла заметить и ожерелье. Могла запомнить его и не осознавать этого. Мысли так и скачут. Внутри пусто и холодно. Я уже не понимаю, на каком я свете. Ведь все может быть не так, как мне представлялось раньше. Я сама сочинила всю историю. Мне так захотелось. А все из-за подсознательного чувства вины. Впервые увидев ее, я сразу решила, что это галлюцинация. Галлюцинация. – Но к чему эти расспросы? Я слабо улыбаюсь, но не отвечаю. Два голоса в моей голове ведут борьбу не на жизнь, а на смерть. Первый кричит: «Сэди существует, ты это знаешь! Она твоя подруга, она обижена, ты должна ее найти!» Второй спокойно возражает: «Ее нет. И никогда не было. Ты потеряла кучу времени. Займись, наконец, своими делами». – Папа, я похожа на сумасшедшую? Нет, серьезно. Не пора ли мне обратиться к врачу? Папа нервно смеется: – Бесполезно! Уже не поможет! – Он ставит чашку и наклоняется ко мне: – Потому что эмоции тебя захлестывают и воображение слишком сильное. Вся в мать. Такая же эмоциональная. Но не сумасшедшая. В любом случае, ты более нормальная, чем мама. – Ясно, – вздыхаю я. – Бедная мама. Нашел чем утешить. Дрожащими руками беру письмо дядюшки Билла и перечитываю. Не так уж оно зловеще и выглядит. Письмо как письмо. Богатый дядюшка решил помочь бедной родственнице. Почему я должна отказываться? Лара Лингтон из «Лингтонс», звучит неплохо. Плюс огромные перспективы: зарплата, машина, большие возможности. Все будут счастливы. Никаких сложностей. А воспоминания о Сэди растают как дым. Жизнь пойдет своим путем. Это же просто, проще простого. – Давненько ты к нам не заезжала, – добродушно замечает папа. – Не хочешь заглянуть на выходных? Мама обрадуется. – Возможно, – соглашаюсь я после паузы. – Неплохая идея. Я и сама собиралась вас навестить. – Это тебя немного взбодрит. Когда старая жизнь рушится, а новая еще не наладилась, нет места лучше родного дома. Сколько бы лет тебе ни исполнилось. – Лучше дома места нет. – С Дороти не поспоришь. А теперь поешь, – он кивает на нетронутый паштет из тунца. |
