|
Она явно свихнулась. – Лара, дорогая, – мама срывается с места, трепеща от волнения, – ты же даже не знала ба-бушку Сэди. – Может, не знала, а может, и знала, – скрещиваю я руки на груди. – Я же не все тебе рас-сказываю. Я уже сама почти поверила в это убийство. Пасторша взбудоражена: ситуация выходит из-под контроля. – Думаю, пора позвонить в полицию. Лара, подождите, пожалуйста, здесь… А все осталь-ные могут покинуть помещение. – Лара, – папа берет меня за руку, – дорогая… – Папа… иди с миром. Я должна выполнить свой долг. Со мной все будет в порядке. Бросая на меня тревожные, презрительные и жалостливые взгляды, родственники медлен-но тянутся к двери. Я остаюсь одна. И тут словно прозреваю. Что, черт возьми, я наделала? Я что, с ума сошла? Вообще-то вполне подходящее объяснение. Самое время отправить меня в тихий симпа-тичный дурдом, где можно расхаживать в халате, рисовать картинки и не думать о загибающем-ся бизнесе, потерянном бойфренде и штрафах за неправильную парковку. Я падаю на стул и протяжно вздыхаю. Привидение меж тем материализуется перед доской объявлений и разгля-дывает фото сгорбленной старушки. – Так тебя убили? – интересуюсь я. – О, не думаю. – Она едва замечает меня, о благодарности и речи не идет. Разве мне могло явиться привидение с хорошими манерами? – Не стоит благодарности, – хмуро бормочу я. – Всегда к вашим услугам. Девушка, кажется, даже не слышит. Она недоуменно шарит глазами по комнате. – А где цветы? Если это мои похороны, куда делись цветы? – М-м-м… – Мне немного стыдно. – Цветы по ошибке отправили в другое место. Честно, была целая гора. Роскошные букеты. Она не настоящая, настойчиво уверяю я себя. Это все моя больная совесть. – А как насчет родных и близких? Где они все? – Некоторые не смогли приехать, – я скрещиваю пальцы за спиной, надеясь, что слова мои звучат убедительно, – хотя многие хотели… Я замолкаю, потому что она растворяется в воздухе посреди моей речи. – Где мое ожерелье? Я испуганно подпрыгиваю, снова слыша голос прямо в ухе, и ору: – Понятия я не имею, где твое долбаное ожерелье! Отцепись от меня! Ты вообще сообра-жаешь, в какую историю я из-за тебя влипла? А ты даже спасибо не сказала! Девушка замолкает и появляется передо мной, смущенно потупившись, как застигнутый за озорством ребенок. – Спасибо, – говорит она робко. – Не за что. Привидение нервно теребит браслет в виде змеи, а я с интересом ее разглядываю. Волосы у нее темные и блестящие, кончики завиваются. Шея длинная и белая, а огромные блестящие глаза, которые мне вначале показались почти черного цвета, на самом деле изумрудно-зеленые. Обут призрак в крохотные кремовые туфельки – размер четвертый, не больше, с маленькими пуговичками и кубинскими каблуками. Я бы сказала, что мы ровесницы. Может, она даже мо-ложе. – Твой дядя Билл, – говорит она, – это Уильям. Один из мальчиков Вирджинии. – Да, Вирджиния – моя бабушка. Мой папа – Майкл. А ты – моя двоюродная бабушка… – Я качаю головой. – Это полный бред. Откуда я вообще могу знать, как ты выглядишь? С чего ты мне привиделась? Она обиженно вскидывает подбородок: – Я тебе не привиделась! Я живая. – Ты не можешь быть живой, – говорю я нетерпеливо. – Ты умерла! Значит, ты привидение. Повисает пауза. Девушка отворачивается. – Я не верю в привидения, – говорит она презрительно. – Я тоже. Привидений не бывает. Открывается дверь, и я чуть не подскакиваю. В зал входит раскрасневшаяся священница. |
