|
Мне просто надо поговорить с родственником с глазу на глаз. Всего пять минут. Это все, что мне нужно. Сара молчит. На лице все та же жизнерадостная улыбка, но глаза тревожно бегают. – Ладно, – говорит она наконец. – Пусть будет по-вашему. Она садится и нервно теребит наушник. – Как дела у тетушки Труди? – пытаюсь завязать я светскую беседу. – Она здесь? – Труди в другом доме, во Франции, – охотно сообщает Сара. – А Диаманта? Может, мне пока поболтать с ней за чашечкой кофе? Никакого кофе я не хочу, просто демонстрирую собственную адекватность. – Хотите встретиться с Диамантой? – Глаза Сары стали еще тревожнее. – Прямо сейчас? – Просто перекинуться парой слов, если она, конечно, здесь… – Я позвоню ее секретарше. – Она вскакивает, бросается в угол, бормочет что-то в микрофон и практически сразу возвращается. – Увы, Диаманте сейчас делают маникюр. Но она готова встретиться как-нибудь в другой раз. Так я и поверила. Да она даже звонить не стала. Бедная затюканная Сара. Она опасливо косится на меня, словно я лев, сбежавший из зоопарка. Так и хочется заорать «руки вверх!» и посмотреть, как она упадет на пол. – Какой у вас милый браслет, – говорю я вместо этого. – Очень оригинальный. – Спасибо. – Она осторожно протягивает руку и позвякивает двумя серебряными дисками на цепочке. – Вы еще не видели? Он из новой коллекции «Двух монеток». Начиная с января будет продаваться во всех лингтоновских кофейнях. Уверена, Билл подарит вам такой же. В коллекции еще кулон, футболки и подарочный набор с двумя монетками в коробочке для ювелирных украшений… – Неплохая идея, – вежливо киваю я. – Бизнес продолжает развиваться. – «Две монетки» развернулись не на шутку, – убежденно говорит она. – И это только начало. Этому бренду прочат славу «Лингтонс». Вы слышали про голливудский фильм? – Конечно, – поддакиваю я. – Пирс Броснан уже согласился сыграть дядю Билла? – Наверняка и реалити-шоу соберет огромную аудиторию. Ведь оно обращено ко всем и каждому. Я имею в виду вдохновляющий пример Билла. – Глаза Сары горят, она и думать забыла о том ужасе, который я внушала ей пару минут назад. – Просто берешь две монетки и меняешь свое будущее. Один и тот же принцип для семьи, бизнеса и экономики… А знаете, сколько известных политиков звонило Биллу после выхода книги? Каждый хотел что-то позаимствовать и применить это в своей стране. – Она почтительно понижает голос: – Даже президент Соединенных Штатов. Я под впечатлением. – Ему звонил американский президент? – Человек от президента. Конечно, Билл и сам мог бы заняться политикой. Ему есть что предложить миру. Работать на него – такая честь. Она похожа на религиозную фанатичку. Сэди чуть не умерла со скуки во время ее пламенной речи. – Пойду понюхаю, – и Сэди растворяется в воздухе. – О'кей, – говорит Сара в микрофон. – Мы готовы. Билл ждет вас, Лара. Она жестом предлагает следовать за ней. Мы идем по коридору, завешанному картинами Пикассо (подозреваю, подлинники), и оказываемся в небольшой приемной. Я нервно одергиваю юбку и делаю несколько глубоких вдохов. С чего мне волноваться? В конце концов, это мой родной дядя. Я могу с ним встречаться когда хочу. Так что пора расслабиться… Но я ничего не в состоянии с собой поделать. Ноги подкашиваются. А все из-за огромных дверей. Нормальные двери такими не бывают. Это гигантские, до потолка, блоки светлого полированного дерева, которые бесшумно распахиваются, когда люди входят и выходят. – Кабинет дядюшки Билла? – киваю я на дверь. |
