Один раз она пришла ко мне. Неторопливо вышла из темноты, волосы развевались на ветру, рубаха парусила за спиной. Она улыбалась, в глазах был радостный блеск. «От меня так просто не отделаешься», — сказала она и сердце у меня радостно забилось. В тот же миг облака разорвала молния, я увидел, что ее здесь нет, и заплакал.

Это было не единственное видение той ночью. В другой раз я нес ее мертвое тело на руках. Все местные коршуны бросались на нас. Они хотели добраться до ее глаз, ее прекрасных зеленых глаз, больше не озаренных проказливостью, а скучных и пустых. Поскольку руки у меня были заняты, отгонять стервятников я не мог. Одно из этих громадных вонючих созданий взгромоздилось ей на грудь, но я откусил ему голову. Тушу я оставил на Джесси, как предупреждение остальным. Они стали держаться подальше, и наконец на дороге объявился Джетро Лазарус со своим фургоном. Это был тот человек, которого я искал. Я поприветствовал его и сказал, что хочу купить бутылку Эликсира Славы. «Продал последнюю час назад», — объяснил он. Я закричал: «Нет!». Лазарус ухмыльнулся и покачал головой. «У тебя была возможность купить сколько надо, приятель. Ты сам виноват». Я снова закричал: «Нет!», выхватил оружие и выстрелил в него.

Само собой, я не застрелил Лазаруса. Пули отрикошетили от валуна, лежавшего в шести футах от меня, и тело Джесси по дороге я не тащил. Я сидел под дождем, один среди скал.

Все это были видения, посетившие меня той ночью. Это не были сны или кошмары, ведь я не спал, когда они пришли ко мне. Уняв беспокойство, я принялся размышлять, что бы они могли значить. Это могли быть знамения или предостережения. Но в такую гомозню я, по правде сказать, не верил. Скорее всего, ничего они не значили. Это всего лишь мой разум взбунтовался против меня от избытка горя и усталости.

Солнце еще не взошло, как дождь прекратился.

Под солнцем все происходящее предстало в новом свете.

Я подумал, что Джесси, в конце концов, может быть и жива. Выжил же я в наводнении. Вполне вероятно, что и она его пережила. Шанс скудный, я это понимал. Но даже если она погибла, что выглядело больше похожим на истину, мне нужно отыскать ее и достойно похоронить — в том случае, если я обнаружу тело.

Подняться с земли было нелегким делом. Какая-то часть меня занемела, какая-то безбожно болела. Но я встал на ноги и потянулся для разминки. Ощущения было такое, будто по моим суставам прошлись кувалдой. Они совсем не гнулись и болели, так что мне пришлось крутить руками до тех пор, пока к ним не вернулась гибкость. Затем я несколько раз попробовал выхватить револьверы. Более-менее разработав руки, я смог нагнуться достаточно низко, чтобы поднять сумки и карабин.

Затем я обернулся и внимательно осмотрел склон. На месте нашего бивака было сухо, не считая нескольких луж, которые, судя по всему, образовались на тех местах, где росли вырванные с корнем и унесенные потоком деревья. Камни, которыми был обложен наш костер, исчезли вместе с углями и пеплом. Наводнение унесло и седло, и уздечку, и постель — все.

Внизу ничто не шевелилось.

Я позвал Джесси по имени. Она не ответила. Я звал снова и снова, но в ответ слышал только шум ветра, пение птиц и звук текущей воды.

Вышедший из берегов ручей теперь больше походил на реку. Он вздулся раз в десять и, бурлящий и грязный, нес кусты и деревяшки куда-то на юг.