Узел распался у меня в зубах. Я разогнулся и потянул за веревку.

— Потом он пошел вниз по течению, — сказала она.

— Ему стоило бы пойти вверх, — ответил я. — Они как раз там.

— Ты их видел?

— Они мертвы.

— Это ему подойдет. Думается, он собирался застрелить жену, если она не утонула. У него был довольно специфический и коварный вид, когда он уходил.

Я отшвырнул веревку и поднялся.

— Нам лучше дать деру, прежде чем он…

Джесси резко схватила винчестер. Не успела она приложить его к плечу, как тишину разорвал выстрел. Спица колеса разлетелась на куски, осыпав волосы Джесси щепками. Я почти вытащил стволы, когда она выстрелила.

Она попала немцу в колено. Он стоял во весь рост шагах в сороках от нас к югу, заряжая по новой свою винтовку. Пуля пробила ногу навылет. Плеснула кровь. Он завизжал и отшатнулся. Когда он наступил на простреленную ногу, она сложилась пополам.

Тут его настигла моя первая пуля. Она попала ему в предплечье. Ствол подпрыгнул и ударил его в подбородок. Голова мотнулась назад. Он раскинул руки в стороны. Винтовка начала падать. Я всадил заряд ему в пузо. Он все еще стоял. Он был еще на ногах, но уже стремительно валился. Прежде чем он рухнул, я влепил три пули ему в грудь. Он грохнулся наземь и принялся дергаться и извиваться. Тут же у меня за спиной грохнул карабин. Пуля попала ему в горло. Он еще раз ворохнулся и затих.

Обернувшись, я увидел, что Джесси держит винчестер наизготовку и перезаряжает его рычагом. Она вперилась в немца, но при этом просто стояла и не стреляла. Вскоре она опустила ствол и взглянула на меня. Зеленые глаза светились дикой жестокостью, в них не было ни следа привычной веселости. Она глубоко вдохнула. Когда она выдохнула, я заметил, что плечи у нее слегка дрожат.

— С тобой все хорошо? — поинтересовался я.

Она кивнула. Затем зажала приклад под мышкой. Он надавил ей на грудь и сделал ее существенно больше. Зрелище возбудило меня, но я не позволил себе глазеть и быстренько отвернулся.

Подойдя к мертвому немцу, мы встали над ним и смотрели на тело, не произнося ни слова. Я стал перезаряжаться. Руки мои дрожали.

— Тебе нужна рубашка, — заметил я.

— В его рубашке ты понаделал кучу дыр.

Присев рядом с покойником, она положила карабин, вытащила свой нож из-за пояса мертвеца и убрала его в сапог. Затем она стала расстегивать на покойнике рубашку. Она была мокрая и красная.

— Думается, кровь я смогу отстирать.

— Можешь носить мою, если хочешь.

— Меня вполне устроит и эта.

Когда пуговицы были расстегнуты, я с трудом поднял тело, поставил его на ноги и держал, пока Джесси стягивала с него рубаху. Затем я отпустил его. Мы пошли на берег, Джесси пристроилась на камне и стала отскребать рубашку от крови.

Я наблюдал за ней.

Мы только что убили мужа. Только что я провел большую часть утра в компании мертвой жена и ее сына.

Ночь я провел, полностью уверенный, что Джесси мертва.

Но вот она здесь, жива, здорова и отмывает кровь с рубахи.

Я чувствовал потрясение и страдание, все тело отдавало болью.

Но стоя здесь и глядя на Джесси, ощущал я себя просто чудесно. Ее джинсы сползли вниз по бедрам. Влажная спина блестела на солнце.