Смарт-пылесосик отъехал к себе на место и умолк. Медичка прошла в пустой лазарет, села на одну из коек, затянутую целлофаном. У нее была своя каюта, как у офицеров - сущий ящик рядом с рабочим местом, отгороженный листом пластика, - но туда не хотелось. Тери Уивинг едва слышно дышал через рот. Женщина посмотрела на пальцы его правой, видимой руки: если только скомкал простыню, хотя бы взялся за нее… не было даже тремора.

    Сквозь полуоткрытую дверь сладко-черешнево темнела гитара. Наклейки на передней деке, крепления под ленту, чтобы играть стоя; ласковый хозяйский взгляд замер на выгибе обечайки. Женщина облизала губы, точно сражаясь с соблазном. Вздрогнула, резко выдохнула. Отвернулась.

    У нее были маленькие тонкопалые руки, похожие на двух паучков.

    От входной двери раздалось покашливание. Оно пыталось казаться деликатным, но выходило непохоже.

    Медичка встрепенулась.

    -  Да?

    -  Айфиджениа? - начали неуверенно. Не потому, что смущались, а потому, что казарменная глотка не приноровлялась сходу к стерильной тишине лазарета.

    -  Джек?

    В ответ ввалился Лэнгсон. Его появление изменило структуру пространства: медотсек стал очень маленьким и очень тесным. Хозяйке он был по размеру, а гостю жал.

    Айфиджениа улыбнулась.

    -  Привет, - сказали ей. Медичка машинально скользнула взглядом по келоидным рубцам на лице Джека и в очередной раз нелестно подумала про того, кто это шил. Разгладит теперь, конечно, только хирург. Могли и не уродовать так человека… Щетина у Лэнгсона росла в разные стороны, как дикая трава.

    И впридачу - тик, подавленный чудовищным усилием воли. Айфиджениа подмечала профессиональным взглядом: левая бровь и скула, и, должно быть, уголок губ, растянутых в постоянной ухмылке.

    -  Я узнать зашел, - продолжал Джек. - Как она, работает? - Голос прозвучал гулко, как из бочки, потому что в этот момент Лэнгсон, скрючившись в три погибели, озирал заднюю стенку диагност-камеры и наполовину влез между ней и стеной.

    -  Вроде, да.

    -  Эти драные разъемы как на две недели делают, суки, - во всеуслышание объявил Джек, что-то с хрустом дергая, - Топчи их конем… черт.

    Он вылез из щели, сел на корточки и отряхнул руки.

    Айфиджениа смотрела с укоризной, склонив набок птичью маленькую головку. Слишком большие глаза для такого узкого, кукольного лица. Слишком черные. Очень длинные брови. Тощая. Безгрудая. Некрасивая женщина.

    -  Извини, - спохватился Лэнгсон. - Забылся.

    Та вздохнула.

    -  Спасибо, Джек. У меня все работает.

    -  Это у меня все работает, - ухмыльнулся Лэнгсон с долей облегчения. - Как увидит, так от страха сразу заработает.

    Медичка засмеялась.

    -  А с тобой чего случилось? - спросил Джек грубовато, радуясь, что нашел предмет для разговора и можно забыть про оплошку.

    Она удивленно моргнула.

    -  Ничего. А что?

    -  С глазами у тебя что?

    -  Сосуд лопнул.

    Лэнгсон так выразительно скосился на неподвижное тело у стены, что Айфиджениа отрицательно замотала головой. Почти испуганно.

    -  Ну ладно, - мрачно сказал Джек. - Привет, в общем.

    Некрасивая.