Все произошло за считанные мгновения. Они бросились к Далласу; двери «БМВ» распахнулись, и оттуда горохом посыпались крепкие молодые ребята с модными стрижками. Даллас большим пальцем взвел курок револьвера.

– Стоять, сука! – благим матом заорал он, наводя «Смит-и-Вессон» на своего обидчика. – Завалю, как колхозного хряка!

Водитель «БМВ» не стал стоять, как ему было велено. Вместо этого он от души врезал ногой по сжимавшей револьвер руке, и тяжелый никелированный «смитти», дребезжа, запрыгал по асфальту. Одновременно с этим в руке у водителя возник большой тускло-черный пистолет, который тот немедленно приставил ко лбу Далласа.

На стоянке началась кутерьма. Косолапый одним точным ударом опрокинул своего противника и принялся пинать его ногами, выбивая дерьмо. Кастет, напротив, не успел увернуться, схлопотал в ухо, потом под ложечку, сложился пополам и упал на колени; длинный Шпала, несмотря на утонченное воспитание, довольно профессионально валял сразу двоих, не давая им простоять на ногах больше секунды. Один только Туча не принимал участия в увеселении: опустив руки, он неподвижно торчал посреди превратившейся в поле боя стоянки и заворожено смотрел на лежавший в полуметре от его ног револьвер.

– Ну что, козел?! – кричал водитель «БМВ», тыча пистолетом в Далласа, который, напротив, больше не кричал и вообще не рыпался, а только смотрел круглыми глазами в круглую же дырку пистолетного дула. Вся морда у него была в красных разводах, левый глаз заплыл, а окровавленные, распухшие губы смахивали на пару оладий с вишневым вареньем. – Что, мешок с дерьмом?! Что ты хочешь, а?! Тебе проблемы нужны? Ну, так ты их нашел. Что с тобой сделать, животное, – ноги прострелить? Или яйца?

Кастета уже били ногами. Он перестал сопротивляться, закрыл руками голову и подтянул колени к животу, вздрагивая от каждого удара. Шпала тоже где-то ошибся, и его балет кончился – его лупили с двух сторон, как боксерскую грушу, он шатался под градом ударов и явно выбирал местечко почище, чтобы прилечь. Из всего этого следовал неутешительный вывод, что оппоненты им попались бывалые и резкие – из тех, что сначала бьют, а уж потом разбираются, кто прав, кто виноват.

– Туча, какого хрена стал?! – прохрипел из-под скрещенных локтей Кастет. – Мочи их, уродов! Туча-а-а!!!

Туча наклонился и подобрал револьвер, дивясь тому, какой он тяжелый, удобный и весь какой-то целесообразный. Эта штуковина как будто знала, для чего она предназначена, и была горда своим предназначением. Так и подмывало пустить ее в дело; строго говоря, иного выхода у Тучи просто не было, поскольку богатырским телосложением и умением ломать челюсти он не отличался с детства.

Он выпрямился, держа револьвер обеими руками, и закричал:

– А ну, кончай базар! Буду стрелять!

На него никто не обратил внимания, и тогда он выстрелил. Первоначально Туча хотел пальнуть в воздух, но в голову ему некстати пришла мысль о том, что патронов в барабане всего шесть штук – дорогих, эксклюзивных револьверных патронов сорок пятого калибра, каких в наших широтах днем с огнем не сыщешь. Понапрасну дырявить этими уникальными штуковинами небо было как-то жалко, и Туча, опустив ствол, выпалил по черному «БМВ».

Грохнуло так, что у него заложило уши.