|
Брови Арабеллы задумчиво сошлись. – Я ничего не знаю о вашей матери, а мой отец никогда не упоминал сводного брата. Он встретил мою мать в Англии. Она должна была выйти замуж за другого, но вместо этого влюбилась в моего отца. И, поверьте, она никак не могла быть потаскухой. Ей только исполнилось восемнадцать, а ее отец, барон, незадолго до того умер. Так что история о том, будто отец привез ее в Геную, как свою любовницу, поистине смехотворна. Моя мать – настоящая леди, а отец – джентльмен. Она помолчала, чувствуя, что Камал внимательно прислушивается и, подавшись вперед, серьезно добавила: – У моей матери не было причин избавляться от вашей. Она была замужем! Возможно, ваша мать просто ревновала, не знаю. Но вы должны поверить мне. Мои родители – порядочные люди! Они не способны на преступление, что бы ни утверждала графиня Джиусти! – Понимаю, – тихо ответил Камал. – Ну а теперь, миледи, как, по вашему, каким образом моя мать оказалась в Алжире? По собственной воле? Продала себя в рабство? – Не знаю. – И… как звали английского джентльмена, за которого должна была выйти твоя… уважаемая матушка? – Друг детства, какой то виконт. Мне почти ничего больше не известно. Неожиданно воспоминания, смутные и непрошеные, одолели Арабеллу. В далеком детстве она слышала, как старая няня подшучивала над матерью, утверждая, что отец безжалостно и без всяких угрызений совести готов завладеть всем, что пожелает. «Да, крошка, – повторяла няня, – случись что, он снова взял бы тебя, и кдьяволу все последствия!» Арабелла покачала головой, прогоняя назойливые мысли, и прислушалась к словам Камала. – Похоже, тебе действительно неизвестна правда. Ты так уверена, что твоя мать до свадьбы не была шлюхой отца? – Это невозможно. Моя мать – настоящая аристократка. – Забавные небылицы вы сплетаете, миледи, – мягко заметил он. – Однако пора вам изменить свое мнение в точности, как вы сменили одежду. – Не имею ни малейшего намерения делать это, – холодно бросила Арабелла. – Кстати, я спросила вас, почему оказалась здесь. В качестве приманки, не так ли? Собираетесь с моей помощью заманить сюда отца? Камал кивнул и отвел взгляд, не в силах вынести мучительной тоски в глазах девушки. – Я не допущу этого, – невозмутимо сказала Арабелла. – Прежде вам придется убить меня. – Убить? Гордость не пристала женщинам! Ты рабыня, моя невольница! Я твой господин, и ты должна подчиняться. – Господин! – фыркнула Арабелла. – Все равно что лев назовет шакала господином! И что вы желаете теперь, хозяин, принудите меня, как это присуще грубым животным? – Какая разница? – холодно спросил он. – Ты добровольно отдавала свое тело на потеху всем неапольским щеголям. – Очередная ложь вашей матушки. – Если это ложь, ее можно легко опровергнуть, не так ли? Арабелла сжалась, не в силах совладать с собой. – Нет, – прошептала она, инстинктивно прикрывая ладонями грудь. – Не знай я, что в твоем прелестном теле течет кровь распутницы, был бы тронут, глядя, как убедительно ты изображаешь девственницу. Надеюсь только, что тебя не успели ничем заразить! Девушка непонимающе уставилась на него. – Прекрати разыгрывать комедию! – проревел он. – О! – неожиданно воскликнула она, вспомнив слова Адама. – Вы имеете в виду французскую болезнь? – Вот именно, – процедил Камал. А что это? – Довольно! – Камал вытянул ноги и приказал: – Ну же, рабыня, сними с меня туфли! Я устал от твоих лживых сказок и глупой гордости! – Я вырежу твое черное сердце! – прошипела Арабелла, хватая нож. |
