|
Угрозой, но кому? Ему или ей? – Да, наследником, – повторил он. – Лелла и ее будущее дитя под моей защитой. Ясно? Лицо женщины словно по волшебству разгладилось. Покорно улыбнувшись, она наклонила голову: – Конечно, сын мой. Я распоряжусь, чтобы с Леллой обращались так, как подобает ее положению. Поверь, Алессандро, я лишь забочусь о тебе и твоем благополучии. Камал тряхнул головой, избавляясь от неприятных воспоминаний. – Вам что нибудь угодно, мама? – с легким нетерпением осведомился он. – У меня не так много времени. Хасан ждет. Темные глаза гордо блеснули, прежде чем она почтительно потупила взор. – Возможно, позже мы сможем поговорить, Алессандро, – тихо пробормотала женщина. – Разумеется, – согласился он. Джованна опустила чадру и грациозной походкой направилась на женскую половину. Церемония судилища не менялась почти две сотни лет. Камал вошел в большой, залитый солнцем зал, единственной обстановкой которого были стул с высокой спинкой, стоявший на возвышении, и узкий стол, за которым сидел писец. По обеим сторонам от Камала расположились Хасан ага и солдаты турки с каменными лицами, в живописных красных с белым мундирах и кривыми ятаганами за поясами. Камал уселся на резной троноподобный стул, привезенный из Испании еще его отцом Хар эль Дином, и кивнул визирю. Тот стал излагать первую тяжбу. Жалобу принес торговец пряностями Хадж Ахмад, толстяк средних лет, тот самый, кто пытался подкупить Камала. По знаку визиря он встал перед беем со сложенными на груди руками. Седеющая борода закрывала грудь, огромный нос картошкой покраснел от бесчисленных возлияний. Однако голос, к удивлению Камала, оказался мягким и негромким. – Этот человек, повелитель, – начал он с заметным достоинством, показывая на невысокого худого мужчину, постарше его самого, – не хочет платить. Я отправил в его лавку груз пряностей и ничего не получил за это. Камал пристально вгляделся в глаза ответчика, как советовали ему отец с братом. Если человек не величайший на земле подлец, всегда можно прочесть правду в его глазах. – Но, Хадж Ахмад, – вежливо осведомился он, –почему ты отдал пряности без оплаты? – Один из моих сыновей занимался этой сделкой, повелитель. Он вернулся ко мне с известием, что этот червяк отказался платить. Настала очередь хозяина лавки. – Я заплатил, повелитель, но сын Хадж Ахмада не пожелал дать расписку. – Ложь, повелитель! – завопил Хадж. Камал властно поднял руку, внимательно осмотрел обоих мужчин и что то тихо приказал. Хасан велел обоим подождать в маленькой комнате. Рассудив еще две тяжбы, Камал кивнул визирю. Темноглазый молодой человек с намечающимся брюшком вошел в зал в сопровождении Хадж Ахмада. Камал обратился к торговцу: – Этого сына ты посылал отвезти пряности хозяину лавки? – Да, повелитель. Камал изучающе оглядел молодого человека и улыбнулся: – Расскажи все с самого начала. Молодой человек, ободренный благосклонностью бея, искоса поглядывая на отца, повторил уже слышанную от Хадж Ахмада историю. Камал внимательно выслушал его и спросил: – Значит, ты так плохо служишь отцу, если готов оставить у незнакомого человека товар без всякой оплаты? – Хозяин лавки уверял, что не может заплатить, повелитель. Сказал, что пришлет деньги отцу на следующий; день, но солгал. Камал полюбовался огромным изумрудом на безымянном пальце. – Хасан, – велел он, – прикажи избить палками сынка почтенного Хадж Ахмада. – Повелитель! – взвизгнул торговец. |
