|
– Но… но все это кажется таким расчетливым, – ахнула Арабелла, потрясенная его словами. – Тогда, вероятно, все так и было, – продолжал он, удовлетворенно улыбаясь: девушка судорожно повела бедрами, крепче прижимаясь к его пальцам. – Она приводила мне других женщин и сама оставалась в спальне наблюдать, строго ли я следую ее наставлениям. Это немного выводило из себя и, конечно, расхолаживало. Помню, одна совсем молодая девушка, которая мне симпатизировала и, возможно, жалела, стала стонать и вздыхать едва ли не прежде, чем я начал ласкать ее. В тот раз я возомнил себя самым искусным любовником в мире, но Эйда, моя наставница, так хохотала, что без сил свалилась на подушки. Да, для тринадцатилетнего мальчика все это довольно тяжелое испытание. – Если ты когда нибудь хотя бы посмотришь на другую, – пригрозила она, стиснув его плечи, – я не… ах х х… не отвечаю… о Боже… за свои поступки! До нее словно издалека донесся смех Камала: почти болезненные ощущения усиливались, терзая ее мучительными спазмами наслаждения. Она трепетала и, задыхаясь, молила о чем то… пока Камал наконец не вошел в нее и не накрыл своим телом. – Я люблю тебя, – прошептал он и медленно задвигался, то глубоко вонзаясь, то покидая ее, лаская снова и снова, и скоро она превратилась в сгусток жгучего желания. Арабелла беспомощно стонала, изо всех сил прижимая к себе Камала. В эти мгновения на земле не осталось никого, кроме них и безграничной любви. – Я не слышу смеха твоей наставницы, – прошептала Арабелла долгое время спустя. – Господин! Камал улыбнулся при виде склонившегося в низком поклоне Али и помог Арабелле спешиться. Несколько секунд она стояла неподвижно, оглядывая лагерь. Остатки сожженного шатра исчезли, и на его месте был разбит новый. Неподалеку сохла на солнышке львиная шкура. Арабелла бросила на Камала вопросительный взгляд, но тот ничего не заметил, занятый разговором с одним из солдат. День был в самом разгаре, и умирающая от голода Арабелла с радостью увидела блюда с едой, расставленные на куске ткани у небольшого костра. Сегодня девушка снова надела мундир, и потому, никого не стесняясь, уселась на землю, скрестив ноги, и отломила дольку сочного апельсина. – Съешьте немного баранины, – предложил Али, протягивая ей миску и лепешку. Арабелла вежливо поблагодарила его и улыбнулась, показывая милые ямочки. Однако Али не стыдился признаться себе, что побаивается этой женщины с лицом гурии и характером ведьмы. Ни одной женщине не позволено вести себя подобным образом, но хозяин любил ее. Али видел это по его глазам. – Повелитель берет тебя в жены? – полюбопытствовал он, присаживаясь на корточки. – Да, – не колеблясь, кивнула Арабелла. – Ты едва не свела с ума господина. Хорошо, что он наконец укротил тебя… Арабелла поперхнулась вкусной бараниной и подняла брови. – Укротил? – осторожно переспросила она, вздрогнув от непонятного предчувствия. Али пожал плечами. – Он господин, и все должны покоряться его желаниям. Я рад, что не Елена станет его первой женой. Она настоящая стерва. А по моему, если мужчина хочет отважных сыновей, он должен зачать их от отважной женщины. Кусочек баранины снова оказался в миске. Реальный мир неукротимо вторгался в грезы. Девушку сильно затошнило, и она опустила голову, боясь, что ее сейчас вырвет. – Первая жена? – тупо повторила она, сотрясаясь в ознобе, хотя солнце яростно палило землю. – Зачать? Ты словно не о людях говоришь, а о животных! Али с удивлением разглядывал Арабеллу. |
