|
– Ты согреешь меня лучше одеял. Почему она продолжает дразнить его, черт бы ее побрал! Камал порывисто привстал, жалея, что не может отчетливо видеть ее лицо. – Ложись и постарайся заснуть. – Хорошо. Она опустилась на меха, поближе к нему, так что он невольно прислушался к ее дыханию и, в конце концов, был вынужден повернуться на другой бок. – Ты вправду любишь меня? – неожиданно спросила она. – Нет, черт возьми! Я говорю всем своим женщинам именно то, что они хотят слышать! Наступила гробовая тишина. Потом раздалось сдавленное рыдание. На щеке Камала задергалась жилка. – Клянусь Аллахом, – процедил он, – ты решила окончательно лишить меня гордости? – Нет, – прошептала она, всхлипнув. – Прекрати плакать! – Нет… не могу. – Ты утверждала, что никогда не падаешь в обморок и не закатываешь истерик! – Это не истерика! – выкрикнула она и заплакала еще громче. Камал выпалил длинное арабское ругательство и рывком привлек ее к себе. – Тише, родная, не плачь. Я не вынесу твоих слез. Он, сам не сознавая того, нежно погладил ее по голове и поцеловал в висок. Она слегка повернула голову, и его губы коснулись ее соленой щеки. – Нет, любимая, – пробормотал он, прижимая ее к себе, – не плачь. – Хорошо, – согласилась Арабелла, шмыгая носом. Камал улыбнулся, но тут же застыл, ощутив, как тонкие пальчики осторожно обводят контуры его лица. – Камал, пожалуйста, люби меня. – Но я не хочу делать тебе больно! – Мое тело изнывает от одиночества. Его рука словно сама собой скользнула в вырез халата и начала ласкать ее груди. Арабелла инстинктивно выгнулась и притянула его голову вниз. Прикосновение ее затвердевшего соска наполнило его исступленным желанием. – Скажи мне, что делать. Я хочу подарить тебе такое же блаженство. – Ощущать, как ты прижимаешься ко мне, слышать тихие стоны, пить твою сладость – большего наслаждения мне никто не может дать. Но Арабелла не поверила и, чтобы доказать свою правоту, провела ладонью по его груди и животу. Камал шумно втянул в себя воздух, и Арабелла лукаво усмехнулась. – Ты еще одет, – шепнула она, пытаясь развязать тесемку его шальвар. Камал тихо застонал и в мгновение ока сбросил с себя все, оставшись обнаженным. Ему казалось, что еще немного, и он потеряет рассудок. Она была такой теплой и нежной, что он затрепетал. – Можно я тоже коснусь тебя? Тебе это понравится? – Да, – с трудом выдавил он. – Твое прекрасное тело… словно изваяно скульптором и так не похоже на мое. – Благодарение Богу и Аллаху. Но все шутки были тотчас забыты, когда ее пальцы сомкнулись вокруг его плоти, сначала нерешительно, потом, как только она почувствовала ответный трепет, все смелее. Камал снова застонал, поднимая бедра, и в самый последний момент схватил ее руку и отвел. – Не спеши, иначе все слишком быстро кончится. – Но мне совсем этого не хочется, – засмеялась Арабелла. Камал прижал ее к земле, раздвигая бедром стройные ноги. – Вот как, миледи? В эту минуту он понял, как безгранично ее доверие, как безоглядно отдается ему эта женщина, и, потершись щекой о камешек соска, положил руку ей на живот. – Пожалуйста, поцелуй меня, – взмолилась Арабелла. Камал поднял голову. – Куда именно, дорогая? – И, приложив палец к разгоряченной щеке девушки, весело хмыкнул: – Кажется, твой нос опять покраснел? – Хочу, чтобы ты целовал меня всю. |
