|
– Ты специально все это задумал? – спросила Арабелла, потянувшись за халатом. – Не совсем это, – покачал головой Камал, жестом обводя лагерь. Он отвернулся, и Арабелла, поспешно скинув полотенце, натянула халат. Почему то ей было не по себе. Отчего она чувствует себя такой уязвимой, стоит ей оказаться рядом с Камалом? – Я больше ни за что не надену эти нелепые прозрачные шальвары! – вызывающе выпалила она. Камал терпеливо улыбнулся. – Как хочешь. Тебе так идет синий бархат. Садись поближе к огню и просуши волосы, – велел он, расстилая на земле шерстяные одеяла. – А если пойдет дождь? – поддразнила Арабелла. – Я накрою тебя своим телом, чтобы ты не промокла. Лицо Арабеллы вспыхнуло, и впервые она не нашлась с ответом. Где лев: неожиданно спросила девушка, принимая протянутый кусок кролика. – Разве не опасно оставлять его труп так близко? Что, если запах привлечет других зверей? – Я обо всем позаботился, – заверил Камал. – Съешь еще немного мяса. Он не собирался объяснять, что велел своим людям отвезти льва в другой лагерь. – Почему ты решила возвратиться, любимая? Арабелла снова залилась краской, сконфуженная и вопросом, и нежными словами. – У меня не было ни воды, ни еды, ни оружия. Не настолько я глупа, чтобы пытаться выжить глуши. – Ты совершила уже два блестящих побега, дорогая, но совершенно упустила при этом из виду, что нужно получше к ним готовиться. – Я уже сказала, что не настолько глупа. – Прости, что принудил тебя… Не ожидавшая ничего подобного, Арабелла резко вскинула голову, невольно перебирая в памяти его жестокие, причиняющие мучительную боль выпады, свое безмерное унижение. – У тебя поистине талант, Арабелла, доводить меня до крайности, – продолжал он после невыносимо долгого молчания. – Ты простишь меня? – Я… ты сделал мне больно. – Знаю и стыжусь этого. – И ранил не только тело, но и… душу. Камал осторожно вынул из ее пальцев кроличью кость, отбросил в кусты и придвинулся ближе к Арабелле. Она не отодвинулась, и он, глубоко вздохнув, уставился в невысокое пламя. Землю окутала темнота, и лишь звезды переливались в сине черном небе. – Однажды в детстве, – сказал он наконец, – я видел, как отец насиловал захваченную в набеге женщину. В тот момент он словно превратился в похотливого зверя. Остальные мужчины смеялись и подбадривали его, поскольку пленница была испанкой, неверной, и, следовательно, вообще не считалась человеком. Только Хамил покачал головой и оттащил меня прочь. Позже именно он объяснил мне, что мужчина не должен доказывать свою силу, мучая других, тех, кто слабее, даже если это всего лишь женщина. Я совсем забыл об этом случае до сегодняшнего дня. И вел себя как дикарь. Твоя напускная храбрость, дорогая, и проклятое упрямство заставили меня забыться. – Я не виновата, сэр, в том, что ваш тонкий налет цивилизованности мгновенно слетает, как кожица с апельсина, стоит лишь притронуться. – Нет, конечно, нет, – засмеялся Камал. – Ив следующий раз, когда ты снова разозлишь меня, я начну осыпать тебя ласками и поцелуями, пока ты не потеряешь голову и не отдашься мне сама, по доброй воле. А, ты опять краснеешь, Арабелла? Какое счастье, что ни один мужчина, кроме меня, не узнает глубин твоей страсти, и будь уверена, я никогда не позволю тебе это забыть! Будущее. Она вдруг поняла, что хочет связать свое будущее с этим мужчиной, не важно почему. Только так, и никак иначе. – Как прекрасна эта земля! – прошептала она. |
