|
Она умоляюще взглянула на Камала, стискивая дрожащие руки, но тот быстро поднялся. Женщина всхлипнула. Одержав эту победу, она многое потеряла. – Пожалуйста, Алессандро… – Благодарю за ужин, мадам, – холодно перебил Камал и направился к выходу. Бей раздраженно оглядел девушку, с трудом припомнив, кто она такая. Подарок суданского посла! На ней было болеро из мягкого желтого шелка, застегивающееся под высокими острыми грудками, и шелковые шальвары, собранные у щиколоток. Да, прелестна и очень молода, с густыми каштановыми волосами и огромными зелеными глазами. Девушка бросила на него кокетливый взгляд сквозь полуопущенные ресницы и улыбнулась. – Господин, – прошептала она и, встав на колени, коснулась губами его кожаных туфель. – Встань, – резко велел он. Улыбка на ее лице померкла, и Камал заметил, что она дрожит, – без сомнения, боится, что не угодила ему. Камал глубоко вздохнул и мягко произнес: – Тебя зовут Майя? – Да, повелитель. – Ты красива, Майя. Он погладил ее по шелковистым волосам. – Сколько тебе лет? – Пятнадцать, повелитель. Голос девушки дрогнул. Она не виновата в том, что меньше всего на свете он хотел бы сегодня видеть в своей постели пятнадцатилетнюю девственницу. – Мне раздеться, повелитель? – Да, – кивнул Камал и, не желая, чтобы она заметила равнодушный блеск его глаз, добавил: – Это доставит мне большое удовольствие, Майя. Камал растянулся на меховом покрывале постели, заложил руки под голову и долго смотрел в потолок. Лишь заслышав шорох одежды, он вновь устремил взор на девочку. Она медленно разоблачалась – каждое движение было рассчитано на то, чтобы вызвать желание. Но Камала оставил равнодушным вид ее бледных грудей с темно розовыми сосками. Волосы на женском холмике были удалены, а нижние губки – слегка нарумянены хной. Майя нерешительно выпрямилась; юное тело поблескивало в сиянии светильников. Камал знал, что вовсе не должен обращаться с ней осторожно, хотя Майя еще невинна. Она скорее всего была так же искусна в любви, как любая европейская куртизанка, а ее девственность… просто необходимое условие для мусульманина, придающего особую ценность девушке, еще не успевшей познать мужчину. Как отвратительно, что этот ребенок совсем не знал детства, а ее обучение тайнам обольщения началось едва ли не с колыбели. Правда, его гнев ничего не изменит. Он должен взять ее, иначе бедняжка станет всеобщим посмешищем. – Подойди сюда, Майя, – велел Камал. Она грациозно направилась к нему, зазывно покачивая бедрами, и опустилась на колени. Камал поднялся и позволил ей раздеть его, радуясь, что эти тонкие пальчики смогут его возбудить. Но, оставшись обнаженным, он, к своей досаде, понял, что все еще думает о разговоре с матерью, и совершенно не обращает внимания на сжавшуюся в комочек девушку. – Расскажи о своем доме, Майя, – попросил Камал, привлекая ее к себе. Она тоскливо уставилась на него. – Александрия – большой город, повелитель, – ухитрилась выдавить наконец девушка. – Но я жила в окрестностях. И не тоскую по родным. Мой долг – сделать вас счастливым, повелитель. Камал вздохнул и потянулся к девушке. Она мурлыкала, словно пригревшийся котенок, под его ласками, но он так и не уяснил себе, действительно ли она наслаждается или притворяется, страшась обидеть господина. Однако девушка и не ожидает, что ему есть дело до нее. Она здесь для того, чтобы ублажить его! Камал поцеловал ее мягкие губы, провел ладонью по груди и животу. |
