* * *

– Кэти. Там какой‑то шум.

– Какого рода? Растягиваются ткани? Трещат суставы, что именно?

– Голосовой шум.

Кэтрин вздохнула.

– Дональд...

– Нет, в самом деле. – Он выпрямился, все еще собираясь натянуть спортивную фуфайку на руки, которые поднял вверх посредством подачи электронного сигнала. – Это что‑то вроде стона.

– Ерунда. – Девушка слегка отстранила его и осторожно потянула фуфайку вниз. – Быть может, это просто выходили остатки воздуха. Ты неаккуратно с ними обращаешься.

– Возможно, но я также знаю разницу между отрыжкой и стоном. – Побледнев, молодой человек отошел к своему столу и упал на стул, срывая по пути обертку с мятной жевательной резинки. – Я начну сегодняшнюю серию биопсий. А ты закончишь наряжать своих Кена и Барби.

* * *

– Ваша мать была довольно обычной милой женщиной. – Миссис Шоу печально улыбнулась над краем кофейной кружки. – Вы, возможно, были самым экзотическим моментом в ее жизни.

Вики позволила себе ощутить сочувствие собеседницы как волну, накатившую на скалу, и подтолкнула сползшие очки на место.

– Вы уверены, что она не была вовлечена во что‑либо... необычное за последние несколько месяцев?

– Ох, ну конечно же нет. Она рассказала бы мне об этом, если бы такое случилось. Мы болтали обо всем на свете, ваша мама и я.

– И вы знали о состоянии ее сердца.

– Разумеется... – Внезапно покраснев, пожилая женщина поспешила найти способ, чтобы отвлечь внимание собеседницы от своих последних слов. – Простите, может быть, еще кофе?

– Нет, благодарю вас. – С этими словами Вики поставила кружку, принадлежавшую ее матери, на ее же стол, затем наклонилась и осторожно положила лицом вниз свою фотографию, сделанную в день выпуска из академии.

«Расследование не должно становиться вашим личным делом. – Голос инструктора полицейской академии эхом отдавался у нее в голове. – Эмоции не дают осознать факты, и вы можете пройти мимо какого‑нибудь с виду незначительного свидетельства, которое окажется необходимым для раскрытия дела».

– Вообще‑то, если с вашей матерью произошло хоть что‑то необычное, об этом могла бы знать доктор Брайт. – Миссис Шоу поставила на стол кружку и участливо наклонилась вперед. – Когда она узнала об этом сердечном заболевании, то убедила вашу мать, что необходимо провести множество исследований.

– Какого типа исследования?

– Я не знаю. Не думаю, что ваша мать...

"Прекратите так говорить! Ваша мать! Ваша мать!

У нее было имя".

– ...знала.

– Могу я увидеться с доктором Брайт?

– Боюсь, не сегодня днем. Сейчас она присутствует на заседании кафедры, но думаю, завтра утром она сможет найти время, чтобы встретиться с вами.

– Благодарю. – Вики встала. Губы ее изогнулись в безрадостной улыбке. Она чувствовала себя скорее патером Брауном, нежели Арнольдом Шварценеггером[3].

* * *

– Черт побери, взгляни на часы. Уже почти половина девятого. Неудивительно, что я проголодался.

Кэтрин осторожно поместила чашку Петри в инкубационную камеру.

– Голоден? Не понимаю почему, ты же весь день поглощаешь сахар.

– Кэти‑Кэти! И еще считаешь себя ученым.