|
Вахта в рубке сменилась, и места у боевых консолей заняли лучшие специалисты, в том числе и одна женщина. Матросы, слишком молодые, чтобы участвовать в непосредственных боевых действиях, собрались в разных местах субмарины, готовые принять участие в борьбе за её живучесть. В боевую рубку поступали доклады о том, что все посты готовы, и затем в лодке воцарилась тишина, которой могло бы позавидовать кладбище в ночь Всех Святых.
– Контакт становится все более чётким, – доложил по системе внутренней связи старший акустик – сейчас все пользовались микрофонами и наушниками. – Пеленг меняется на запад, направление на цель ноль‑семь‑пять. Слышу шум вращающихся винтов, оцениваю скорость контакта в десять узлов. Теперь было ясно, что это несомненно подводная лодка. Впрочем, и раньше в этом не было сомнений. У дизельной подводной лодки была своя буксируемая гидроакустическая антенна, и вражеская субмарина двигалась бросками, то увеличивая скорость, то медленно дрейфуя, чтобы прослушать шумы, которые она могла упустить в моменты, когда вода, обтекающая корпус, заглушала все звуки, мешая работе гидрофонов. – Аппараты один, три и четыре заряжены торпедами, – доложил торпедист. – В аппарате номер два – ПШИДД. – Подготовьте их к пуску, – скомандовал капитан. Большинство шкиперов сказали бы «прогрейте их», но командир «Пенсильвании» точно придерживался уставных команд. – Расстояние до цели – двадцать две тысячи ярдов, – сообщил офицер группы слежения. Акустик увидел на экране что‑то новое и поправил наушники. – Паразитные, паразитные, слышу звуки, похожие на треск расширяющегося корпуса у «Сьерры‑10». Контакт меняет глубину. – Готов побиться об заклад, он всплывает, – заметил капитан, стоявший в нескольких футах. – Пожалуй, – кивнул акустик. – Выпускаем ПШИДД. Установка курса – ноль‑ноль‑ноль. Первые десять тысяч ярдов идёт тихо, потом пусть начинает издавать обычные шумы. – Слушаюсь, сэр. – Техник набрала соответствующие цифры на установочной панели, затем офицер группы слежения проверил их и признал правильными. – Аппарат номер два готов к пуску. – Контакт «Сьерра‑10» чуть ослабевает, сэр. По‑видимому, всплыл над уровнем термоклина. – Определённо это не контакт зоны схождения, сэр, – тут же доложил оператор у анализатора направления. – Прямая трасса к цели. – Аппарат номер два готов, – снова сообщил торпедист. – Пуск, – тут же скомандовал капитан. – Зарядить новый ПШИДД, – добавил он. «Пенсильвания» чуть вздрогнула, когда сжатый воздух выбросил торпеду в воду. Гидрофоны тут же «услышали», как имитатор повернул влево, затем вернулся на прежний курс и направился к северу со скоростью десять узлов. В ПШИДД был использован корпус старой торпеды Мк‑48, его наполнили огромным запасом топлива, обычным для всех американских «рыб», он имел небольшой двигатель и мощный трансдьюсер, который издавал звуки, ничем не отличающиеся от шума подводной лодки. Шум по частоте равнялся шуму атомной силовой установки, только был заметно громче, чем на субмаринах типа «огайо». Впрочем, никому не приходило в голову, что лодки «огайо» гораздо тише, и ударные лодки, как правило, поддавались на приманку, даже американские, которым уж следовало это знать. Новая модель приманки могла двигаться под водой в течение пятнадцати часов, и все сожалели, что её разработали всего за несколько месяцев до того, как подводные ракетоносцы были окончательно разоружены и выведены из состава флота. Теперь оставалось терпеливо ждать. |
