|
Это было необычно, и Мэгги почувствовала некоторые угрызения совести за то, что так опоздала. Они, должно быть, уже закончили чаепитие и готовили обед в кухне. Обед. Он собирался готовить для нее. Она вздохнула. Кайл должен заехать за ней в шесть, и она хотела оставшееся время посвятить приготовлениям. Мэгги едва успела срезать ярлыки со своих покупок, как в дверь постучали. – Мэгги? – Мать. Дверная ручка уже начала поворачиваться, и Мэгги затолкала часть кружев и шелка под новую юбку, которую сегодня купила. – Да, мама. Руби затворила за собой дверь и кашлянула: – Ты сегодня вечером собираешься выйти с мистером Стюартом, Магнолия? Мать никогда не называла ее Магнолией. – Да, ма. Она знала! Ее мать откуда-то знала. – Он холост, не так ли? Мэгги чуть не поперхнулась: – Это всего только первое наше свидание. Руби, скрестив руки, прислонилась к двери: – Не имеет значения. Даже не верится, что и я ходила на свидания с твоим отцом. Мэгги сочла неуместным показывать, что отлично понимает, о чем речь. – Это были дни свободной любви и демонстраций против погони за деньгами. Я встретила его на ралли. Он только что окончил университет и лишился студенческой отсрочки. Он сказал, что его зовут Бадди. Может быть, это не было его настоящим именем, но другого я так никогда и не узнала. – Руби остановила свой взгляд на Мэгги, ее лицо посветлело от воспоминаний. – Мы разговаривали и разговаривали. Мэгги села на краешек кровати. Мать никогда так откровенно не говорила о ее отце, и Мэгги давно уже перестала допытываться. Она только знала, что он был с Севера и Руби оказалась не в состоянии отыскать его семью. – На ралли было несколько таких же выпускников и в той же ситуации, то есть они были призваны на военную службу. Но как раз в это же время правительство приказало освободить от службы женатых мужчин, и тогда некоторые из нас решили выйти за них замуж. – Как это? – О, я уже знала, что хочу выйти замуж именно за Бадди. И кое-что предприняла. Я-то как раз не могла позволить ему уйти на войну. – Она покачала головой. – На следующий вечер мы были обвенчаны в групповой церемонии под звездами в Храме Небесного Света. – Звучит прекрасно. Руби улыбнулась: – Чтобы не помешала разница в вероисповедании, мы дали друг другу звездные имена. Вот почему я никогда не знала его настоящего имени. У меня даже нет его фотографии. У него были голубые глаза. Мэгги вздрогнула: – И что дальше? Лицо Руби погасло. – Оказалось, Храм Небесного Света не был зарегистрирован правительством, и твой отец все-таки был призван. Больше я его никогда не видела. – Ох, мама! Руби пожала плечами: – Но я не об этом собиралась говорить. Я хочу поговорить о тебе. – А что я? – осторожно спросила Мэгги. Руби подошла к ней и выдернула из-под шали брошюру: – Вот пока, раз уж мы говорим как женщина с женщиной. Мэгги неловко отступила: – Мама, мне двадцать восемь. – Я тоже употребляла противозачаточные таблетки, – многозначительно ответила Руби. – Не помогло: что-то случается с женщинами из семьи Джефферсон, когда они влюбляются, – продолжала она. – Я тогда думала, что уже приобрела некоторый иммунитет, но вышло иначе. Во всяком случае, я хочу, чтобы ты была осторожна. – Она сунула ей в руку брошюру. – Обещай мне, что прочтешь ее прежде, чем уйдешь. – Но здесь так много! – запротестовала Мэгги. – Обещай, Магнолия. Мэгги кивнула. – Еще я купила для тебя вот это. Не то чтобы панацея, но попробовать стоит. – Она вынула коробочку с презервативами. |
