– А зачем кто-то… Ох…

Мисс Чапелуайт развернула прицепленный к мачте пергамент. Большими квадратными буквами на нем было выведено:

УХОДИТЕ. МЫ НЕ ХОТИМ, ЧТОБЫ ВЫ БЫЛИ ЗДЕСЬ.

– Я не сообщала мистеру Парнасу, – тихо проговорила она. – Но не удивилась бы, если он знает. Он… наблюдательный.

– Кому это послание? Детям? Мистеру Парнасу? Вам?

– Думаю, нам всем. Хотя я обитаю здесь намного дольше, чем остальные. – Она отпустила пергамент, и тот обвис на мачте. – И они не стали бы выступать против меня лично.

Линус нахмурился:

– Почему они это делают? Дети же просто… дети. Да, они… отличаются от большинства, но какое это имеет значение.

– Не должно иметь значения, – согласилась мисс Чапелуайт, вытирая руки, словно они запачкались от прикосновения с запиской. – Однако для них имеет. Я рассказывала вам о деревне, мистер Бейкер. И вы спросили меня, почему они так себя вели.

– А вы ушли от прямого ответа, насколько я помню.

Ее губы сжались в тонкую линию.

– Вы же не глупый человек. Они так ведут себя, потому что мы от них отличаемся. Ведь даже вы спросили меня о моей регистрации сразу после знакомства.

– Их поведение оскорбительно, – сухо произнес Линус, пытаясь не обращать внимания на ее укор. – Может, люди в деревне точно не знают, кто живет на этом острове, и это, наверное, к лучшему, однако никто не заслуживает такого отношения. – Он нахмурился. – Тем более если правительство платит им за молчание.

– Такое происходит не только в этой деревне, мистер Бейкер. И очень многие страдают от предрассудков.

«Увидел что-нибудь, скажи что-нибудь», – вспомнилась Линусу надпись на автобусе. Такие призывы он видел повсюду, и в последнее время все чаще и чаще. На автобусах. В газетах. На рекламных щитах. Даже на пакетах из супермаркета.

– Да, – проговорил он. – Полагаю, что так.

Мисс Чапелуайт смотрела на него, и бутоны, которыми были украшены ее волосы, медленно расцветали.

– Наши дети отделены от своих сверстников.

– Ради безопасности других, конечно…

– Или ради собственной безопасности.

– Разве это не одно и то же?

Она покачала головой:

– Нет. И я думаю, вы это понимаете.

Он молчал, не зная, что ответить.

Мисс Чапелуайт вздохнула:

– Теперь вы поняли. Об этом не напишут в тех ваших папках.

– Вы знаете, кто прислал этот плот?

– Нет.

– А мистер Парнас?

Она пожала плечами.

Линус оглянулся по сторонам, внезапно занервничав.

– Вы полагаете, дети в опасности? Может ли кто-то приплыть на остров и попытаться причинить им вред?

От этой мысли у него сжалось сердце. Насилие против любого ребенка недопустимо, кто бы ни был этот ребенок. Линус видел однажды, как директор детского дома ударил мальчика по лицу за то, что тот превратил грушу в кусок льда. Приют был сразу закрыт, а директор наказан.

Правда, директор отделался небольшим штрафом.

И Линус не знал, что стало потом с мальчиком.

Мисс Чапелуайт оскалила зубы.

– Не посмеют! – прошипела она. – Если они ступят на мой остров с намерением причинить вред кому-то из его обитателей, это будет последнее, что они сделают в жизни.

Линус не усомнился в ее словах.

– Пожалуй, нам следует отправить им ответное сообщение.

Она склонила голову набок:

– А это не противоречит вашим «Правилам и положениям»?

Линус отвел глаза:

– Вряд ли там есть подпункт для такой ситуации.