Через две недели пришло подтверждение: я получила индикарту Урала.

    Игорь, смеясь, подошел и с официальным видом пожал мне руку. У него тоже была двойная карта, Земли-2 и Седьмой Терры, но с правом приглашать новых семитерран из числа родственников и супругов. Так что Анжела уже готовилась сдавать экзамен по языку.

    Подобную беспрецедентную ситуацию могли позволить себе только уральцы. Официальным языком Ареала был SE, и даже земная страна с тысячелетней историей не имела права обязывать своих граждан учить какой-то другой язык. А здесь всего лишь колония…

    Но они могли себе это позволить. Даже до войны. А уж теперь - в особенности.

    Потом мне пришло в голову не очень веселое соображение. Я ни с кем не стала им делиться, зачем огорчать людей? И все-таки… протекторат над Россией уральцам, может, и отдадут. Но их претензии на территории Сибирской республики и Дальневосточной Федерации - анахронизм. Там сейчас нет ни одного русского. Это уже давным-давно сателлиты Японии и Китая, и куда деть всех тех людей, которые там родились?

    Джунгли подступали к самому пляжу; листва шелестела, волны шуршали галькой. Древесная тень пахла неземными цветами. Солнце уходило в теплые ладони заката. Чуть одаль, у коряги, на гальку до половины вылезла рыба и как завороженная смотрела куда-то в лес, приподнявшись на передних лапах.

    Картина была похожа на предсмертный бред. Изумляюще точно, в подробностях, похожа на то, что мне чудилось в сброшенном отсеке «Искандера». Впору было зажмуриться и помотать головой.

    -  Лучше пойти поплавать, - смеясь, ответил Дитрих. - Или нет! Попробуй изловить вон ту рыбу. Сразу поймешь, что все настоящее…

    Идея изловить рыбу руками меня просто захватила, и я уже рванулась на охоту, когда германец поймал меня за талию и развернул к себе.

    -  Подожди, - сказал он серьезно.

    Набежавшая волна скрыла медитирующую рыбу. Та неуклюже повернулась, нырнула в воду и уплыла по своим делам. Подул ветер и стих. Бесстрастное желтое солнце все плыло и плыло на запад.

    Я держалась за Дитриха, как за дерево. Повисая на могучих руках-ветвях. Он был живой, сильный и жаркий. Он был - вечер, океан, свет. Мировой ясень Иггдрасиль…

    -  Ну, спасибо, - иронично сказал мастер, почти касаясь губами моего уха. - Дерево, надо же. А раньше был Зигфрид.

    -  Откуда ты знаешь? - удивилась я. Никому такого не говорила, только думала, и то один раз…

    -  Телепат, знаешь ли.

    -  Но люди друг с другом не могут…

    -  Но я же тебя люблю.

    Вот и все.

    Потом мы сидели на пляже, глядя, как солнце опускается за горизонт, и пытались найти отличия с вечерней зарей у моря Древней Земли. Сошлись на том, что здесь солнце кажется чуть меньше. А может, мы позабыли, какое там солнце - возле драгоценного сердца Ареала.

    И разговор у нас, сумасшедших людей, в конце концов, ушел весьма далеко от канонов мелодрамы. Впрочем, на то оно и кино, чтобы все в жизни было не так. В кино, между прочим, экстрим-операторы выглядят как женщины-вамп, поголовно имеющие черный пояс, и кидаются в драку по поводу и без повода.

    Дитрих полусидел, опираясь о толстый ствол, а я лежала у него на груди.

    Мы обсуждали стратегию.