Через одиннадцать футов под окном начиналась земля, темная почва горной местности, с кучей булыжников и острых камней. Большая часть Холла пострадала на камнях, когда он приземлился, в основном, пострадала задняя часть головы, которой он ударился о камень, размером с его голову.

Тогда он был без сознания, но он не знал этого. На автопилоте он встал на ноги, выпрямился и целенаправленно устремился в стену дома. Подсознательно он развернулся, на момент потерял равновесие, но все же устоял на ногах, и затем зашагал вниз по склону, все еще держа в руках металлический стержень. Но сохранял вертикальное положение, видимо, потому, что его ноги знали, что они должны, по возможности, стоять ровно под головой.

Таким образом его голова мчалась вниз по склону, а ноги пытались ее догнать, так он прошел какое-то расстояние от дома, и, возможно, прошел бы еще больше, если бы его голова была включена в тот момент, и она смогла бы передать ногам информацию о стоящем впереди дереве.

Получив контузию во второй раз, Холл свалился на спину, словно карнизы по доставке. Его конечности дернулись, а потом затихли. Хмурый взгляд постепенно таял, пока, наконец, на горизонте не появилось солнце.

56

Марк вернулся в загородный дом в начале десятого, коричневый Таурус уже был здесь, припаркован рядом с белым Порше Оса. Паркуя Бьюик Регал своей матери рядом с остальными машинами, он понял, что был рад видеть этот Таурус, потому что это означало, что ребята из союза все еще не «слились».

Да он сам был готов «слиться». После вчерашнего убийственного случая, когда Монро Холл узнал его голос, да еще и на грани давления и отсутствия веры, что это все-таки можно сделать, после того, как он вернул лошадь и фургон с Осом, он провел бессонную ночь в подвале огромного дома своей матери, раздумывая о том, что он мог бы сейчас сделать, и единственное, что приходило на ум, — это «слиться». Спрятаться. Выйти из игры. Одним словом — бросить эту затею.

Конечно, во время бессонных часов он не думал такими негативными терминами. Он пытался подобрать более позитивные термины во время внутреннего диалога, что-то вроде, что он мог бы «начать все заново», мог бы «заново построить свою жизнь», мог бы «начать все с чистого листа», мог бы, как у Марка Твена, «осветить себе новый путь».

Разве это все, по сути, не означает «быть американцем»? Все текущее сопротивление национальному удостоверению личности (а много лет назад, по той же причине, и номеру социального страхования), вся тревога по поводу угрозы «личной жизни» основаны на убеждении американцев в том, что, с самого начала иммиграционного опыта, у каждого американца есть безусловное право, при таких удручающих обстоятельствах, позвонить куда нужно и стать кем-то новым. Бесклассовое общество — это своего рода идеальная модель, потому что в бесклассовом обществе понятие идентичности очень гибкое. За время бодрствования Марк копался в памяти, используя все свои школьные навыки, чтобы убедить самого себя, что в такой момент жизни будет не просто возможно, не просто объяснимо, но и, черт возьми, патриотично сбежать и стать другим человеком.

Но пока еще он этого не сделал. Ближе к рассвету он погрузился в тягостную дремоту, и когда будильник разбудил его, он, мрачный и разбитый, понял, что не готов исполнять патриотический побег. Теперь нет территория для просвещения, не в этом веке. Теперь уже не так-то просто стать новым человеком. Новый ли ты, старый ли ты, это и есть ты.

К такому выводу он и пришел. Он Марк Стерлинг, человек с определенным прошлым, с определенным положением в обществе, и им же он и останется. Он ступил на эту дорожку, по не и придется идти до конца. И держать свой рот закрытым, особенно рядом с Монро Холлом.

И поэтому увидеть Таурус было большим облегчением, потому что это означало, что они все еще в соглашении.