— Ты сама хотела этого, — промолвил Баррг, — я сделал для тебя все, что мог. Храм погибает. Нам нужно уходить.

Демон-привратник дополз до девушки и, обнимая ей ноги, вдруг исчез, оставив на ее сапожке перстенек с черным камнем.

Баррг озадаченно поглядел на эту сцену:

— А ты умеешь находить подходы к людям и демонам… Значит, у Ажгара есть свои тайны?

Атрелла подняла перстенек:

— Что мне с ним делать?

— Ума не приложу. Ажгар на пальце… оригинально! — Баррг положил руку на плечо Атреллы и растаял.

Девушка спрятала перстенек в карман и присела над Орингастом, положила руку ему на лоб. Жив! Орингаст был обожжен, истощен, но жив. Атрелла перебралась к Нэйлу. Тот был бледен. Он дышал коротко, и на каждом выдохе из носа вырывались кровавые пузырьки. Атрелла погрузила руку в грудь полуфардва. Осколки ребер пробили легкое.

— Дядя Нэйл… — заплакала Атрелла. — Я не знаю, что делать…

— Забирай Ори и уходи, — прохрипел Нэйл. — Он меня хорошо приложил, этот урод. Пора и мне, видно, честь знать. Слышала, что этот оранжевый говорил — храм погибает. Уходите!

Атрелла пальцами подтянула ребра кнаружи, заварила сосуды. Убедившись, что легкие, хоть и наполнились кровью, но работают, и Нэйл не умрет в ближайшие минуты, она заторопилась:

— Дядечка Нэйл, вы подождите меня! Я сейчас, только Ори вытащу и сразу вернусь.

— Поспеши, дочка! — попытался улыбнуться Нэйл. — Успеешь — хорошо, а нет — значит, не судьба. Все-таки я ей вставил!..

Атрелла не поняла аллегории.

— Кому?

— Да этой… Безутешной… Ты знаешь, я доволен. Не всякому удается так уделать богиню…

Будто услыхав слова полуфардва, храм дрогнул, по стенам и потолку побежали трещины. Атрелла взвизгнула. Она ухватила Орингаста под мышки и, взвалив бесчувственного воина себе на спину, поволокла к выходу. На этот раз ей приходилось подниматься по гладкому полу. Ноги проскальзывали, она несколько раз упала, больно приложившись плечом. Храм дрожал в смертельной судороге, с потолка падали черные камушки, сыпался песок, от которого под ногами скользило еще хуже.

От удара Орингаст пришел в себя. Он попытался встать и увидал под собой Атреллу — девушка лежала на полу в черном коридоре и плакала.

— Не реви, — прохрипел он ей на ухо. — Идем.

— Я устала…

— Все устали, — Орингаст поднялся на четвереньки, — но должны идти!

Он ухватил Атреллу за плечи и перевернул на спину. Глядя ей в глаза, он через силу шевелил разбитыми губами:

— Ты спасла меня не для того, чтобы погибнуть. Я люблю тебя, милая девочка, ты самая отчаянная, самая сильная и храбрая!..

Края раны разошлись, и на лицо девушки капнула кровь.

— Я трусиха, — зажмурилась Атрелла. — Я жуткая трусиха.

— Пойдем, я попробую двигаться сам. Только не лежи!

Атрелла кивнула и кое-как поднялась на дрожащем полу.

— Держись за меня, Ори!

— А ты — за меня!

Храм играл с ними, как муравьиный лев с попавшей в песчаную воронку букашкой. Он встряхивался, и достигнутые с великим трудом, пройденные, проползенные метры оказывались десятком сантиметров, но влюбленные не сдавались. Ползли…

Вот уже из-за поворота показались ступени…

Сколько времени они выбирались? Казалось — часы, а на самом деле не больше пятнадцати минут занял их путь, и вот уже последняя ступенька.