Варра показала Нэйлу ключик, неизвестно когда и как выуженный ею из кармана хозяйственника:

— Не волнуйся. Не стану ломать. Шучу я.

Она снова вывела Атреллу в коридор. А та спросила:

— Неужели вам так трудно выйти замуж?

— Почти невозможно, — Варра отпирала каптерку Нэйла. — У меня ж запросы.

— Какие запросы? — не поняла Атрелла.

Варра принялась загибать пальцы:

— Я хочу, чтоб он был не ниже меня ростом, чтоб мог носить на руках, чтоб не пил, не курил, и главное, чтоб он был, как и я, экзотом, иначе прервется нить потомства. От человека у меня родятся обычные люди. — Варра показала сжатый кулак с отставленным большим пальцем. — Так что замуж мне в ближайшее время не светит, — палец сам залез между указательным и средним, получилась фига, — но очень хочется.

Атрелла непонимающе пожала плечиком. Ее эта проблема не тревожила. Будет время, появится и муж.

Варра отыскала нужный ключ и, заперев каптерку, повела свою подопечную дальше.

— Есть такая песенка "Хочу мужа", слышала?

Атрелла улыбнулась и помотала головкой:

— Нет, а спойте!

— Да не певица я, — сказала Варра, — так… мотивчик там простой, там-тарай-рам, там-тата-рам, та-рам, тарарам, там — парам, пам, тарарарам-пам, там- парам-пам-пам, а стихи такие:

"Хочу мужа, хочу мужа, хочу мужа я,

Принца, герцога, барона или короля!

А без мужа злая стужа будет жизнь моя!

Хочу мужа! Хочу мужа, хочу мужа я!".

Атрелла тихонько засмеялась, а Варра продолжала:

"Пусть будет муж мой черным как ворона,

И рожа перемазана углем!

Но лишь носил бы он корону

И в Арринде считался королем!".

Атрелла звонко расхохоталась — и тут же закрыла рот рукой. Все-таки они в госпитале.

Варра довела ее до комнаты, открыла дверь:

— Вот твоя келья, располагайся.

— А почему — келья?

— Орден Лита — это монастырь, госпиталь при монастыре, ну вот, по традиции наши апартаменты тоже называются кельями. Запираться тут не принято, как и ломиться в дверь. Если к кому нужно зайти, останавливаешься у двери и не стучишь, а громко читаешь молитву: "Господь мой Лит пресветлый, прости нам прегрешения вольные и невольные!". Если хозяин кельи может принять, он сам крикнет — входи! А нет, — то подожди, или сам выйдет. Так же и ты. Услышишь молитву за дверью, значит, к тебе пришли.

Варра вдруг вспомнила что-то. Из кармана куртки извлекла золотой медальон на золотой цепи — несколько поменьше, чем у профессора-епископа Анколимэ — и надела на шею, поправив волосы. Атрелла поняла: старший лекарь — жрица Лита первого ранга.

Госпиталь и монастырь снаружи, из проулка, не производили впечатления такой громадины, какою они оказались на самом деле. Все дома в городе примыкали друг к другу так, что образовывали замкнутое кольцо, ограниченное улицами. Внутри такого кольца обычно располагался дворик или зимний сад, если у владельца домов хватало денег застеклить поверху крышу. Монастырь занимал целый квартал, одна стена с жилыми помещениями выходила на набережную Пры к Монастырскому мосту.

Атрелла осмотрела скромно обставленную комнатку. Посох ее остался у советника. Она убрала вещи в шкаф, решив, что разберет попозже, а сейчас неплохо бы прогуляться по городу. Она спросила Варру, можно ли.

— А вот в город выходить тебе пока нельзя, — покачала головой Варра. — Жди отца Индрэ.

— Ну, а госпиталь-то можно посмотреть?

— Можно, конечно, но, извини, не сейчас.