Приблизительно через месяц дорога взяла к западу и пошла под уклон. На обочинах появился низкорослый кустарник, перемежаемый хилыми деревцами. Еще через двадцать дней впереди показалась маленькая молельня. Проводники радостно завопили и сообщили своим подопечным, что ниже этой часовни снег спускается только зимой.

     Днем позже они прошли мимо козьего стада. Подпасок приветливо заулыбался и прокричал что-то на незнакомом наречии, озадачившем даже проводников. На луговинах запестрели цветы, меховым одеяниям пришлось дать отставку. В них теперь кутались лишь по ночам, да и то не всегда, ибо из расположенных ниже долин прилетали теплые ветры, напоенные ароматами трав.

     Возле первого большего селения караван распростился с яками. Низкорослые, поросшие густой шерстью животные не были приспособлены к обитанию на равнинах, их продали встречным купцам, вознамерившимся переправить в страну вечных снегов груды диковинного товара.

     Шесть дней спустя состоялось еще одно расставание. Девять лам свернули к древнему монастырю, укрывавшемуся в глубоком ущелье. Им предстояло пять-шесть лет изучать хранящиеся там с незапамятных времен священные тексты. Ламы раздувались от важности, явно гордясь своей миссией. С ними ушли тринадцать пони и один проводник.

     Дорога сделалась оживленной, ее, как грибы, обступали деревни, убогие, пыльные, шумные, но вызывавшие умиление после долгого путешествия по безлюдным горам. На одном из постоялых дворов старший проводник заглянул в комнату инородца.

     — Завтра, — заявил он, — мы расстанемся с вами. Наши обязанности влекут нас на юг, а тебя манит запад. — В его голосе сквозило явное облегчение. — Если тебе нужен другой проводник, я могу переговорить кое с кем. Тут есть надежные люди.

     Вспомнив историю с Тцоа Лимом, Сен-Жермен решительно отверг предложение.

     — На людных дорогах мы не собьемся с пути.

     — Делай как знаешь, — сказал проводник равнодушно, сопровождая свои слова вежливым жестом.

     — Я в долгу перед тобой, — продолжал Сен-Жермен ровным тоном. — Сознаю, что путешествие с нами не доставляло особого удовольствия ни тебе, ни… всем остальным.

     — Ты… — проводник глянул в окно. — Ты не похож на других. В монастыре, откуда мы выехали, сказали, что ты колдун.

     — А тебе колдуны не по нраву?

     — Говоря по совести, дело не в том. Ты не ел с нами.

     — Таков обычай моих соплеменников, — последовало спокойное напоминание.

     — У тебя не было запаса продуктов, — возразил холодно проводник.

     — Справедливо, но мой слуга вечерами ходил на охоту. И ты, и все остальные не раз ели мясо, которое он добывал.

     Довод, похоже, подействовал, ибо проводник поклонился.

     — Сожалею, что мы расстаемся, — произнес он с достоинством.

     Сен-Жермен поклонился в ответ.

     — Ты хорошо нас вел. В благодарность прими от меня эту безделицу. — Безделица была топазом размером с человеческий палец. — Окажи мне такую честь.

     Проводник молча взял камень и спрятал его в карман.

     — Почтенный, — сказал он пристыженным тоном, — на дорогах встречаются люди, втирающиеся в доверие к путникам с целью предать их мучительной смерти.