– Я сейчас же за ним схожу, – пообещала Валентина. – Обсохнут волосы, и схожу.

– Скоро в школу отправлять… – сказал Смоленский и шагнул за дверь.

Петр Георгиевич уехал на базу, а через день стало известно, что его сняли с работы. Подробностей никто не знал, как и самих причин. Вилорка жил у Валентины Сергеевны и каждый день спрашивал, когда приедет отец. «Скоро. Скоро», – говорила она и сама ждала его каждый день. Работы на Трансполярной магистрали были временно приостановлены, и, воспользовавшись случаем, Валентина Сергеевна повезла Вилорку в Ленинград. В школу он уже опоздал на две недели.

В том, как сегодня Вилора Петровича вызвали в город, Валентине Сергеевне чудилось роковое повторение. Она старалась успокоить себя, что это из-за ГАИ, что страшного ничего не случится. И даже если вызов связан с изысканиями дороги, то здесь большой вины Смоленского нет. Ведь не он заслал сюда партию Шарапова изыскивать вторую дорогу на месторождение и финансировал работы. «Господи, только все бы обошлось, – говорила она про себя, – как я вовремя приехала…»

В половине третьего ночи пришел Вадим. Брюки и рубашка были мокрые насквозь, и едва он сел на раскладушку, возле ног набежала лужа воды.

– Ты откуда такой? – спросила Валентина Сергеевна.

– Я купался, – сказал Вадим. – Мне тут жарко, климат не подходит.

– Поэтому уезжать собрался?

– Ага. Теперь уже точно. – Вадим откинулся на раскладушку, свесив до пола руки. – Я сделал что мог. Махну на БАМ!.. А оттуда в армию. Вот сейчас рассветет, пойдут попутные машины в город, и я с рассветом…

Он перевернулся на живот и уткнулся мокрым лицом в подушку.

– Знаете, как в романах, – продолжал он, бубня, – молодые люди, у которых чего-то там не вышло, уезжают на большую стройку и сразу становятся человеками, и все у них получается… Утро такое, солнце всходит, а они идут, идут на восход и еще улыбаются!..

– Здесь-то что у тебя не вышло? – сдержанно спросила Валентина Сергеевна, чувствуя внезапный прилив жалости. Хотелось сесть рядом, погладить волосы, успокоить…

– Вы, теть Валь, зачем приехали? – Вадим отвернулся к стене. – Разобраться и помочь Вилору Петровичу, так?.. Он выписал вас как миротворицу. Да только все это напрасно. Когда Шарапов здесь появился, я отцу сразу сказал: выступи, заяви ультиматум. А он – не суйся! Все намного сложнее, чем ты думаешь… Ладно, черт с ним, в экономике я не разбираюсь, по глупость с двумя дорогами надо же остановить. И это должен был сделать отец, а не Шарапов. Я слышу, как над отцом смеются, мне жалко его… Смеются и на меня поглядывают. Вилор Петрович-то не слышит, при нем слова не скажут, а я на трассе с рубщиками работаю!

Он порывисто вскочил, дернул головой и замолчал. Валентина Сергеевна села с ним рядом, однако Вадим отодвинулся и утер лицо руками.

– Я ведь должен защищать перед ними отца… – тихо промолвил он. – Либо вместе с партией выступить против него… Тогда я решил подговорить всю партию, чтобы не начинали работать, пока Шарапова не уберут. В субботу еще хотел начать… А этот гад Афонин возмущался больше всех, но когда я ему предложил – он на меня поволок: пацан, дескать, ты жизни не знаешь… Одна Женька Морозова согласилась… А я поклялся, что этого маузера тут больше не будет…

– Не осилил, поэтому убегаешь? – оборвала его Валентина Сергеевна. – Молодец, ничего не скажешь.

– Да вы ничего не поняли! – возмутился Вадим. – Говорю же, Шарапов уйдет… Ничего, скоро узнаете, а мне пора собираться в дорогу, пока отец не пришел.