Я почувствовала, как все его тело напряглось. Я чувствовала, как напряжение заполняет одну мышцу за другой в его невероятном теле. Я почувствовала, как он склонил голову, и почувствовала, как его дыхание защекотала мне ухо. Руки у меня на бедрах сжались сильнее, а Аарон притянул меня ближе, настолько, что не осталось никаких сомнений - так друзья не делают. Никогда. Они так не прижимаются друг к другу. Красивые друзья, в которых вы были влюблены, не шепчут тебе на ухо:

   - Ты не дура. Я не считаю тебя ни дурой, ни тупицей, ни жалкой. Понимаешь? Ни на йоту.

   Его пальцы еще сильнее сжали мою талию, и я была уверена, что его губы коснулись моего лба. Мы были будто островком на море танцпола.

   - Ненавижу, когда ты так о себе думаешь, потому что ты не права.

   А затем он будто для большей убедительности добавил:

   - Ты не такая, Руби. - Он прижался ко мне еще сильнее, и на следующем вдохе он произнес: - Ты полная противоположность всему этому. Ты умна, забавна, талантлива... - Его губы вновь оказались у моего виска и замерли там, но он продолжал шептать: - Думаешь я забыл про тебя и про все это дерьмо, типа ты «всего лишь Руби»?

   Я чуть не поперхнулся.

   А он продолжал, будто ничего не замечая:

   - Ты прекрасна, Ру. И ты милая и добрая. Ты все то, кем ты себя не считаешь... все то, кем ты считаешь всю свою семью. Я не понимал, почему ты не видишь этого в себе, но теперь я понимаю.

   Со всеми этими вопросами, вертящимися у меня в голове, я могла сосредоточиться только на одном. Теперь он понял?

   - Я не думал о тебе ничего такого, РК, - продолжал говорить он все там же низким голосом. - И я не злюсь на тебя. Большую часть времени я думал, как надрать задницу тому куску дерьма, при первом же удобном случае за то, что он сделал с тобой. И ничто из того, что ты сделаешь или скажешь, не сможет меня заставить передумать.

   И я вновь перестала дышать.

   - А я думал, что ты не в порядке, как и большинство из нас, когда была с кем-то, о ком потом пожалела, - объяснил он.

   Наверное, я никогда не думала об этом так. С другой стороны, я редко позволяла себе думать об этом. Это был один из самых унизительных моментов в моей жизни.

   - Но больше всего, Рубс, я хочу вернуться в прошлое и надрать задницу каждому, кто когда-либо заставлял тебя сомневаться в себе, потому что девушка, которая заставляет меня улыбаться до боли в лице даже в дерьмовый день, должна видеть это в себе. Я чувствую, что я в долгу перед тобой.

   Аарон поцеловал меня в висок, и я больше не могла дышать, не могла думать, не могла заставить себя соображать.

   У меня подкосились ноги.

   И будто бы этого было недостаточно, он продолжил:

   - Как только тебя увидел, понял, что пропал. - Аарон улыбнулся. - А может даже еще до этого.

   Я собиралась грохнуться в обморок. Прямо здесь, на этом дерьмовом танцполе, я чуть не грохнулась. Но очень сомневалась, что у кого-нибудь есть с собой нюхательная соль.

   И вот честно, единственное, что я могла, это просто стоять... хотя и это удавалось с трудом, потому что колени окончательно и бесповоротно превратились в желе.

   Та рука, что держала меня бесчисленное количество раз за последние несколько дней, поднялась, и Аарон провел большим пальцем по моей щеке. Я услышала, как он сглотнул. Слышала, как он дышит. Я чувствовала его всем телом.

   - Ты чертовски особенная, Руби. Я буду говорить тебе это каждый день, если придется.

   Я не могла на него смотреть. Не могла. Я словно находилась в эпицентре стихийного бедствия, кого уж тут устоять на ногах.