– Я совершила ужасную ошибку, – призналась она ему, крепко сжимая его руки, и он не дрогнул, не поколебался и не отдернул их.

– Я не верю этому. Мне кажется, только вы считаете это ужасным, держу пари, что никто больше так не думает.

– Вы ошибаетесь, – произнесла она задумчиво, а потом вздохнула и снова посмотрела на него, убрав руки. – Два года назад я вышла замуж. Я совершила большую ошибку, однако я пыталась жить с ним, несмотря на это. Я испробовала все. Я решила остаться верной брачному обету, если мне так суждено.

На Вильяма новость, казалось, не произвела такого сильного впечатления, которого она ожидала.

– Вы по‑прежнему замужем? – спокойно спросил он, все еще протягивая ей руки в надежде, что она захочет взять их, но Сара боялась. Ей казалось, что теперь она не может этого сделать. После ее признания она ему больше не нужна. Но она обязана была сказать ему.

– Этот год мы жили отдельно. В ноябре я получу развод. – Она произнесла это таким тоном, словно речь шла об убийстве.

– Мне жаль, – сказал он серьезно. – Жаль вас, Сара. Я могу только вообразить, как, должно быть, трудно было все это пережить и как несчастны вы были весь прошлый год.

Ему хотелось узнать о причине развода.

– Вы очень любили его? – поколебавшись, спросил он. Он хотел убедиться, была ли боль, которую она испытывала, тоской по мужу или просто сожалением, но в ответ Сара покачала головой.

– Если быть с вами честной до конца, я не уверена, что вообще любила его. Я знала его почти всю свою жизнь, и мне казалось, что я поступаю правильно. Он нравился мне, но я действительно его не знала. Когда мы вернулись после медового месяца, все рухнуло, и я поняла, что сделала ошибку. Он хотел только развлечений, день и ночь проводил со своими друзьями в попойках.

Сара не стала рассказывать о потерянном ребенке, о том, как он привел проституток в дом ее родителей, когда они отмечали годовщину их свадьбы. Но по ее голосу и грустным глазам Вильям понял, что ей пришлось пережить гораздо больше. Она боялась встретиться взглядом с Вильямом, он нежно коснулся ее руки и ждал, пока она не посмотрела на него. В ее глазах был вопрос.

– Мне жаль, Сара, – повторил Вильям. – Он, должно быть, круглый болван.

Сара улыбнулась и снова вздохнула, почувствовав облегчение, но не искупление. Она знала, что всегда будет винить себя за развод, но если бы она осталась с Фредди, это уничтожило бы ее.

– Это и есть тот страшный грех, который вы от меня скрывали? – Она кивнула, и он улыбнулся ей. – Как можно быть такой глупенькой? Сейчас не девятнадцатый век. Другие тоже разводятся. Вы хотели бы остаться с ним и терпеть эти мучения?

– Нет, но я чувствую ужасную вину перед своими родителями. Им было неловко, но они никогда не осуждали меня. В нашей семье никто никогда не разводился. Они были так милы со мной. – Она смолкла под его взглядом.

– Они были против развода?

– Нет. Они слишком добры, чтобы упрекать меня.

– И вы не встречались с вашими друзьями, наказав себя за это «преступление»?

Сара покачала головой и улыбнулась тому, как он спросил об этом.

– Нет. – Она вдруг рассмеялась, как школьница, и у нее стало легче на сердце, чего не случалось все это время. – Я пряталась на Лонг‑Айленде.

– Глупая девчонка. Я уверен, что ваш поступок одобрили бы, если бы вы вернулись в Нью‑Йорк, а некоторые просто аплодировали бы вам за то, что вы расстались с этим типом.