Некоторых настигали пульсары, некоторые спотыкались о своих же упавших товарищей. Некоторые готовы были собой закрыть блокноты с заметками, чтобы спасти бесценный материал для статей, который вспыхивал прямо у них в руках.

Хаоса и паники добавил горгон, в это время мирно прогуливавшийся по саду в надежде исцелиться от похмелья. То ли он решил, что любимая принцесса так играет, то ли кинулся меня защищать, но с радостной мордой Горгоша кинулся в гущу событий и с первых же секунд отдавил кому-то конечности.

– Корни! – услышала я голос сестры. – Что происходит?!

Кто-то из газетчиков попытался залезть на дерево, спасаясь от горгона, и я метким пульсаром сбила его на землю.

– А как они сюда… О боги, Корни, идем отсюда!

– Вот еще! – сквозь зубы процедила я. – Надоело! Пусть отвечают за свои действия! Пусть напишут, какая я на самом деле! Хоть раз в жизни не соврут…

– Корни, идем! – к Кристи присоединился Астар. – Ты сделаешь только хуже…

– Да плевать! Они с детства меня травят! Оскорбляют! Пишут гадости! Распускают сплетни! Я же дворняжка, так?! А дворняги кусаются!

– Ой-ой-ой, – мрачно протянул Астар, поняв, что меня несет и дело плохо.

Демон решил проблему радикально: наклонился, подхватил меня и, взвалив на плечо, потащил обратно внутрь. Наверняка это вынесут в отдельную статью, пройдясь еще и по Линду.

Но я была бы не я, если б не оставила за собой последнее слово.

– ЗОМБУДЕЛЬ – ФА-А-А-АС! – дурниной заорала я, завидев пса, который, очевидно, бежал за Кристи.

Судя по тому, что я успела расслышать, прежде чем Кристи заперла двери, – с приходом Зомбуделя ситуация резко осложнилась.

– Надо сказать Рогонде, – произнес Астар, неся меня в покои отца. – Иначе горгон и умертвие там всех оставят заиками.

– Вот еще, – холодно фыркнула Кристи. – И не подумаю. Так им и надо.

Я мстительно хохотнула.

В кабинете меня сгрузили на пол и слегка сбрызнули холодной водичкой. Потом я окончательно разрушила образ невесты, над которым несколько часов трудились слуги, начав реветь. Меня накрыло настоящей истерикой. Я рыдала, размазывая макияж, ругалась сквозь слезы и снова рыдала. Растерянная Кристи понятия не имела, как меня успокоить, ведь так я не ревела на ее памяти ни разу. Кто-то суетился вокруг, Шиска принесла травяного чая, Астар побежал за папой, но я хотела лишь, чтобы меня просто оставили в покое. Чаша терпения переполнилась, и я поняла, что смертельно устала быть принцессой. Я не умею ею быть, хотя кровь говорит, что должна.

Как-то так мы и пришли к начальной точке свабли.

Я с размазанной по лицу косметикой и в слегка (ну ладно – не слегка) помятом платье сидела в углу между двумя книжными шкафами и шмыгала забитым от слез носом. Кристи сидела рядом со мной, осторожно гладя мои всклокоченные волосы. Папа откинулся в кресле, тяжелым взглядом гипнотизируя мамин портрет. Тетушка Мод лежала на диване, держась за сердце и делая вид, будто ужасно расстроена случившимся. Лев Рогонда смиренно ждал указаний, Астар устроился в дверях (видимо, на случай, если кто-нибудь решит сбежать из этого дурдома), а Линд за неимением сидячего места уселся прямо на стол.